Крах операции «Тени Ямато»

После того как фашистская Германия напала на Советский Союз, «Правофланговый Вилли», ради своего освобождения готовый пойти на все, быстро смекнул, что теперь у него появился реальный шанс, чтобы доказать преданность фюреру. Для этого он поспешил заявить уполномоченному гестапо в лагере гауптштурмфюреру Эриху Вагнеру о своей готовности к бескомпромиссной борьбе с большевизмом (о которой он, Буркхардт, будто бы мечтал всю жизнь).

Понимая, конечно, что старый этот уголовник ни о какой политической деятельности помышлять не может, лагерное начальство вначале от него попросту отмахнулось, и бедный Вилли продолжал хлебать свою баланду еще целых два года. Но вот нежданно-негаданно, в середине 1943 года, состоялась незапланированная инспекционная проверка, проведенная каким-то высоким чином, который был прислан лично начальником главного управления имперской безопасности рейха обер-группенфюрером СС Эрнстом Кальтенбруннером. Буркхардт вновь пытался использовать последний свой шанс и при общем лагерном построении на аппельплаце вышел из строя и повторил свою просьбу. Следовавший за высоким чином из берлинского начальства, каким-то штандартенфюрером СС, адъютант записал фамилию Буркхардта и обещал походатайствовать.

Ровно через два дня начальник концлагеря вызвал «Правофлангового Вилли» к себе в кабинет, в котором находились два высокопоставленных офицера военно-морского флота, Ссылаясь на то, что у Буркхардта был патент штурмана дальнего плавания, они предложили ему службу на вспомогательных кораблях.

Самому Буркхардту тогда было невдомек, что его избавителям из Берлина дали специальное указание отобрать в концлагерях всех тех, кто еще мог быть использован для борьбы с англо-американскими и советскими флотами на море, так как чудовищные потери личного состава превзошли все ожидания гитлеровского генштаба и лично главнокомандующего военно-морским флотом гросс-адмирала Дёница.

Так пятидесятидвухлетний Карл Вильгельм Буркхардт стал капитаном гитлеровского рейдера. Его главной задачей было снабжение в отдаленных водах Атлантики фашистских субмарин соляром, боеприпасами, продовольствием и пресной водой.

Случалось выполнять и задания по высадке на британский или американский берега различного рода гитлеровских эмиссаров, а также, используя свое новое амплуа, по старой памяти иногда попутно заниматься мелкими контрабандными операциями.

Команда возглавляемого Буркхардтом рейдера была как раз под стать его капитану и в нижних своих чинах полностью состояла из числа деклассированных элементов невесть какого происхождения, почерпнутых в портах Ростока, Любека, Гамбурга и некоторых более мелких близлежащих городов морского побережья Балтики.

Этой разношерстной и довольно многонациональной публике, за бутылку шнапса готовой на любое преступление, было, разумеется, безразлично, за что и за кого воевать: главное, чтобы все время и в осязаемом наличии имелась жирная жратва и выпивка. Ради этого они все свое время проводили в портах, в работах на очередной загрузке шхуны необходимыми припасами, в работах, прерывавшихся лишь на периоды, когда их капитан получал новые указания по проведению следующих операций, намечаемых фашистскими военно-морскими штабами.

Несмотря на низкий моральный уровень матросов, дисциплина в их среде всегда была безупречной: о последствиях за ее нарушение все нанимавшиеся на судно строго предупреждались заранее, на берегу. За незначительные и простые проступки Буркхардт карал виновных «прямым» или «боковым правым», за более или менее серьезные провинности наказания были посущественней, вплоть до физического уничтожения отдельных бедолаг, навсегда исчезавших, как правило по ночам, в пучине моря.

При очередном построении для поверки имя такого исчезнувшего даже не зачитывалось по списку, а в вахтенном журнале делалась короткая запись, характер которой впрямую зависел от настроения капитана, от количества выпитого им на данную минуту хмельного: казненный объявлялся дезертиром, не явившимся на борт во время предыдущей стоянки в порту, или несчастным, скончавшимся от внезапного сердечного приступа.

Знавшее о царивших на шхуне нравах руководство гамбургского портового гестапо однажды попыталось было взять капитана Буркхардта и его команду под свой непосредственный контроль. Однако из затеи этой ничего не вышло. Собиравшийся высадиться на ирландский берег за мысом Карнсор, вблизи Уэксфорда, представитель абвера был активно обстрелян, а шхуна мигом рванула обратно в открытое море.

На следующее утро в судовом журнале капитан с большим сожалением отметил, что во время высадки на берег гитлеровского агента, судьба которого пока что в точности неизвестна, при обстреле шхуны противником погиб матрос Уве Шредер. После этого навязывать команде своего представителя, то есть на уголовном жаргоне попросту «стукача», гестапо даже не пыталось, ибо даже дураку было ясно, почему в тот раз вся команда осталась целой, а погиб один только и именно Уве.