Крах операции «Тени Ямато»

— Ну, вот и хорошо, Фукуда-сан, — сказал довольный Шелленберг. — Однако приступим к делу, коллега… На мой взгляд, имеется два маршрута, и каждый таит в себе определенную опасность. Нам же с вами следует решить, какой из них более всего рационален и безопасен. И еще: почтовый вагон давайте пустим от Берлина через Париж и Бордо до Сан-Себастьяна или, если не встретятся здесь какие-либо препятствия, продолжим этот путь дальше на запад, до бухты в Сандантере. Условно назовем его вторым маршрутом, которым отправятся ящики посолиднее, из дерева, с документацией, ничего общего с ФАУ-1 не имеющей. В этих же вагонах, для отвлечения внимания, вернутся в Берлин оба ваши представителя из компании «Мицубиси дзюкогё».

Бригаденфюрер мельком взглянул на помощника военно-морского атташе, желая прочесть на его лице хоть какое-либо одобрение, но тот был в состоянии «сама невозмутимость», и создавалось впечатление, будто японец перестал даже дышать.

— Как затем их переправить в Японию, — будто спохватившись, добавил Шелленберг, — мы решим с вами позже. Главное — доставить документацию на место и, таким образом, выполнить волю фюрера и божественные пожелания микадо.

Помощник атташе продолжал хранить на своем лице полнейшую непроницаемость, поэтому Шелленбергу ничего не оставалось, как продолжать изложение своего плана.

— Второй маршрут, Фукуда-сан, намного сложнее и будет проходить не только по тем же местам континентальной Испании, но и по некоторым соображениям немного удлинится. Целесообразность этого удлинения нам с вами еще следует установить. То есть грузы наши отправятся от того же Сан-Себастьяна на Виторию, Миранду — до Эбро, Бургос, Вальядолид и далее по дуге в объезд Мадрида через Саламанку, Касерес, Мериду и, наконец, в Севилью, в ориентировочно нужный нам город и порт Кадис… Я специально исключаю Мадрид как промежуточный пункт, потому что во франкистской Испании, в самой столице, по нашим данным, образовалось такое скопище иностранных разведок — уму непостижимо! Там даже на станционной выходной стрелке могут засечь скрытые наблюдатели, им не составит особого труда с помощью диспетчерской службы (с которой, само собой разумеется, давно уже налажены связи) заняться выяснением вопроса: а почему это из Берлина почтовый вагон вдруг перецеплен на Линарес? А после это, естественно, будет делом техники — в смысле наблюдения — «вести» наш вагон до самого Кадиса. И это, поверьте мне, обязательно будет исполнено, Это, как говорится, в лучшем случае… А в худшем, это муторно даже представить: могут организовать крушение состава, отцепить вагон или загнать его в тупик. В конечном счете, у них имеются все шансы по пути следования вагона состряпать вооруженное нападение по всем правилам военных действий в горах или поставить жирную точку в самом Кадисе, подготовившись как следует к нашей встрече. И при этом я еще не уверен, что по пути из Мадрида до Линареса, в Толедских горах, вдобавок не произойдет что-нибудь непредвиденное. Для вящей убедительности, Фукуда-сан, прошу вас обстоятельно взглянуть на карту.

Шелленберг встал и направился не к континентальной карте Испании, что было в контексте разговора естественным, а к одной из морских карт, занавешенных на стене, и резко отдернул шторку. Сатору Фукуда тоже подошел к карте и, в полном соответствии с японским этикетом, стал сзади и несколько слева от Шелленберга.

Отведя на место мешавший ему перевернувшийся обратной стороной морской кортик, разрисованный цветными иероглифами, он внимательно уставился на гладь картографического полотна, испещренного очертаниями береговых линий континентов и бесчисленного количества островов Атлантического и Индийского океанов, вплоть до границ Индокитая.

— Шелленберг-сан, не будете ли вы столь любезны, чтобы сразу разъяснить мне ту разницу в вариантах, при ознакомлении с которыми станут ясны преимущества одного и недостатки другого? — учтиво сказал Фукуда. — Смею думать, для успешного выполнения весьма сложной задачи нам необходимо окончательно выяснить оптимальный путь следования сверхсекретных документов с надежной охраной…

Здесь представитель японской стороны еще раз сделал полупоклон, намекая на особую настоятельность своей просьбы.

— Извольте! Я как раз и собирался сделать это, — с лицемерным удовольствием проговорил Шелленберг, — но думал, что предварительное выяснение некоторых мелочей и деталей поездки повредить нам не могут.

Мысленно же он чертыхнулся: «И зачем все эти восточные церемонии, когда и так все видно как на ладони! К чему лезть впереди своего деда на виселицу?»