Крах Империи

Елена начала с двух кинжалов, ее сильное, юное тело помнило, отработанные движения, а длинные пальчики гнулись под таким углами, что недоступны простым смертным. Два, затем четыре, после шесть! Мятежные рабы завыли от восторга, будучи восхищенным, столь потрясающей ловкостью. Соколовская двигалась все стремительней. О да — это трудно жонглировать ногами, перебрасывая кинжалы и одновременно танцевать руками. Число подбрасываемых кинжалов растет. Их уже восемь, десять, двенадцать!

Барон де Гизз воскликнул:

— Вот это потрясающая ловкость! Никогда не видел такого! И вы скажете, что это женщина не Бог богов войны!

Граф де Беф не согласился:

— Тренировки с любого, могут сделать подобие бога!

Виконт де Бичан возразил:

— Нет это не так! Такой ловкости даже в легендах не достигали! Правда, говорят одни гимнаст, жонглировал двенадцатью кинжалами, но руками, а не ногами. А у этой девушки такие дивные ножки. В них и грация, и сила!

Барон де Гизз заметил:

— Красота и здоровье успешно сочетаются! Если женщина хилая, то у нее нет и красоты. Болезненное, не может быть привлекательным! Посмотрите, как играет у нее каждая мышца в нагом теле. Ни одного изъяна, ее можно запечатлеть на полотне, своего рода как…

Один из мальчиков подскочил к ним:

— Если хотите, я прямо сейчас сделаю с нее набросок! Я был очень даже неплохим художником.

Елена Соколовская воскликнула:

— Только один набросок! Пока я буду петь! Увы, у нас слишком мало времени, пока противник не успел собрать в кулак силы, нужно ломать пальцы.

Граф де Беф сжал руку, показав острый бицепс:

— Я более ста лет провел в каменоломнях, в разных каменоломнях, что мальчишки фактически рекорд. Когда я впервые попал в рабство, этих ружей у бинаров еще не было. Да их страна, была размерами, чуть больше моего графства. Тогда оказавшись нагим мальчишкой, избиваемым кнутом, я понял, что в мире есть и большие ценности, чем деньги, власть и уважение.

Барон де Гизз спросил:

— А какие?

Граф де Беф воскликнул:

— Терпение! Когда к моим, босым, ставшими детскими пяточкам прикладывали раскаленное железо, я погружался в Ад, но…

Елена прервала:

— Я уже пою!

Художник тем временем делал наброски. Где он взял холст и холст? Наверное успел прихватить, во время экспроприации запасов.

Соколовская пела и ее чудесный голос, заглушал шум всего войска: