Крах диссидентки

Арсений прошел по комнатам первого этажа. В зале, где президент принимает гостей, остановился, внимательно все оглядел — должно быть, тут была и Вита. Представил даже, как она сияла: ведь сам президент США пригласил ее на чашку кофе! Думала ли она тогда, что это свидание — веселое начало трагического конца? Президенту, видимо, уже доложили, что советская писательница, которую он приветил, кончила жизнь самоубийством.

На второй этаж, где были кабинет и апартаменты президента, туристов не пускали. Не пропустили и в подвальное помещение — бомбоубежище, где президент собирает свою команду во время кризисных ситуаций. И мебель, и вещи, и выставка фотографий — все казалось много раз виденным. Может, потому, что Белый дом часто показывали на экранах телевизоров? Было уже десять минут первого, Костя предложил где-нибудь поесть, а потом в Капитолий, если, конечно, туда пускают. И в самом деле, все проголодались. Сосиски и кофе не прибавили энергии, Арсений почувствовал еще большую усталость — да и душно было, — и ему хотелось одного: сесть в машину и, подремывая, ехать назад, в Нью-Йорк. Но он заметил, что Вадиму, который впервые попал в Вашингтон, хочется еще побродить по городу. И Арсений пошел с ними в Капитолий. У входа в помещение конгресса стояла охрана.

Мало того: подавала ли электронно-магнитная подкова сигнал или нет, полицейские все равно проверяли все карманы, не доверяя технике. Страшно неприятное чувство охватило Арсения, когда здоровенный полицейский-негр ощупывал его карманы. Такое неприятное, что хотелось даже повернуть назад, но неудобно было перед Костей и Вадимом, они уже прошли вперед и стояли, ожидая его. И когда, походив по прокуренным коридорам и заглянув в залы, где заседали законодатели США, Арсений повернул в вестибюль, он пожалел, что пошел сюда, так как ничего интересного не увидел.

Из Капитолия поехали посмотреть Арлингтонское кладбище, где похоронены солдаты, погибшие далеко от Америки (во Вьетнаме, в Ливане, в других странах мира). Бесконечное поле белых столбиков, похожих на те, что стоят на обочинах дорог там, где имеются слишком глубокие, опасные кюветы. Арсений видел телерепортажи в те дни, когда в Бейруте была разрушена взрывом казарма американских морских пехотинцев. В помещении, похожем на ангар, ровными рядами стояли гробы, накрытые национальными флагами США. Возле гробов сидели, вытирая слезы, родственники погибших.

Арсений постоял и около могилы убитого президента Кеннеди, портрет красавицы жены которого до сих пор висит в Белом доме. Гранитные куски, словно брусчатка, положены вровень с землей. Среди тех камней — плиты, на которых выбиты имена убитого президента и его умерших детей. Немного в стороне — могила брата президента Роберта Кеннеди. Она также вымощена, словно мостовая. Был, говорят, и белый мраморный крест, но его украли. Поставили дешевенький, выкрасили под мрамор. Арсений понимал, почему над могилой Джона Кеннеди все сровнено с землей. Поставят что-либо выше — украдут! Грабеж кладбищ — даже тех, что охраняются! — тоже четко налаженный бизнес! «И это в стране, — думал Арсений, — хвастающей тем, что ее граждане верят в бога!»

— Ну что: посмотрим еще мемориал Линкольна — и на Нью-Йорк? — спросил Костя, когда проехали Пентагон.

— Пора возвращаться, ведь пятьсот километров, приедем уже ночью, — отозвался Вадим.

— Не волнуйся, Вадя! — К Косте возвращалось его обычное настроение, какое он было утратил на кладбище. — Нью-Йорк не дача посольства, плутать не будем.

4

В Нью-Йорк вернулись ночью. Когда Арсений вошел в комнату и взглянул на часы, было пять минут двенадцатого. Путешествие в столицу США всколыхнуло столько мыслей и ощущений, что он не смог заснуть до четырех часов утра. А когда наконец задремал, то приснилось кладбище с бесконечными столбиками. Даже над океаном торчат эти столбики, покачиваясь, точно буи на фарватере. И ничего решительно не видно, куда ни кинь глазом, кроме белых отметок, поставленных на могилах погибших. А под Белым домом, в «ситуационной комнате», на трибуне, как в ООН, стоит президент и произносит речь, не зная, что его уже никто не слушает, потому что мертвым не дано слышать живых…

— Сумасшедшие сны! — проснувшись, вслух сказал Арсений. Увидел, что он проспал (был девятый час), поспешно принялся одеваться. Сегодня в десять заседание четвертого комитета, будет выступать делегат Белоруссии, надо его послушать. За полчаса успел только умыться и побриться и пошел вниз, где его уже ждал Вадим. В машине сидел Всеволод Тихонович. Он ехал на заседание Спецполиткомитета, в котором рассматривался вопрос об упорядочении бешеного потока информации, который бушевал над всеми материками, принося больше вреда, чем пользы пародам мира. Арсений, коротко рассказав о своих впечатлениях от столицы США, спросил, что за эти два дня в Нью-Йорке случилось нового.