Крах черных гномов

Кремеру надоели эти салонные разговоры о войне. Отошел к столику, где Вайганг играл в карты с председателем берлинской комиссии. Постоял, прислушиваясь. Разговор велся неинтересный, и Карл подумал: неплохо бы, сославшись на усталость, исчезнуть. Правда, фрау Ирма может обидеться, да и Эрнестина здесь… Вздохнул и поставил пластинку с наивной сентиментальной песенкой. Вся Германия пела ее.

— А вы, оказывается, вероломный человек, Кремер! — услышал вдруг за спиной.

Улыбнулся: если Шрикель обвиняет его в вероломстве, значит, он здорово пронял гауптштурмфюрера. Пусть не Думает, что ему все позволено.

Медленно оглянулся, изобразив на лице удивление:

— Не понимаю вас, герр Шрикель…

— Не прикидывайтесь, Кремер! К чему вам понадобилось вытаскивать на свет божий эту Эмми?

— Мне казалось, девушка нравится вам…

— В порядочном обществе намекать на связь с уличной шлюхой! Это же черт знает что!

— Вот никогда не подумал бы, что Эмми — проститутка… — сделал наивные глаза Карл. — Вы так нежно обходились с ней…

— Или вы настоящий идиот, Кремер, — не выдержал и сорвался гауптштурмфюрер, — или проходимец. Как мне кажется, последнее ближе к истине. Мне известно… — и осекся.

Кремер вспыхнул от оскорбления, но успел взять себя в руки. Понял: его позиция значительно лучше, чем у Шрикеля — в запальчивости гауптштурмфюрер утратил контроль над собой и сболтнул лишнее.

Сказал холодно, взвешивая каждое слово:

— За такие слова, Шрикель, я мог бы дать вам пощечину. Но не хочу скандала, хотя он навредил бы вам значительно больше, чем мне. Вы выпили сегодня, и я понимаю вашу горячность. Считайте, что я забыл этот инцидент.

Карл пустил проигрыватель на полную мощность, на всякий случай, чтобы никто не мог подслушать этот разговор. Но Шрикель уже овладел собой.

— Вы ничего не поняли, — захохотал громко. — Это же шутка! Вы не понимаете шуток, Кремер…

Старался выглядеть добродушным, но щеки так и пылали.

— Вот мы и квиты, — подхватил Карл. — Вы не поняли моей, а я вашей…

Подошла Эрнестина. Прочла что-то на лица Карла, спросила взволнованно:

— Что случилось?

— Ничего, — спокойно выдержал ее взгляд Кремер. — Герр Шрикель утверждает, что эта песенка слишком сентиментальна. А вы как считаете, Эрни?

* * *

Первым автобусом Карл Кремер доехал до города и из уличного автомата позвонил Ветрову. Юрий сразу понял: что-то случилось. Но продолжал, как обычно, — никто никогда не догадался бы, о чем шла речь.

— Так, говорите, у вас авария? — гудело в трубке. — Крылья помяты? Нет, говорите… Прекрасно… Бампер согнут и вмятина на дверце?

— Мне хотелось бы, чтобы вы сразу посмотрели на автомобиль, — перебил его Карл. — Адрес: Альтштадт, Рейхштрассе, 7. Будете через час? Жду вас.

Повесил трубку и потихоньку тронулся к подвалу в руинах.

…Ветров не имел привычки опаздывать, считая, что в их неспокойной жизни и минута имеет значение. Посветил фонариком, разглядывая Карла, хлопнул его по плечу так, что тот застонал.

— Ты что, — не понял Юрий, — обессилел в дороге?

— Дурной ты! — не выдержал Карл. — На мне места живого нет…

— Что такое? — заволновался Ветров.

Карл сел на доску возле стены.

— Давай по очереди, — предложил Юрию, — сначала рассказывай ты, потом я…

— А наоборот?

— Не увиливай. Как погибли Ульман и Свидрак?

Сразу после возвращения из Швейцарии Кремер звонил Ветрову, и тот намеками дал понять, что произошло. Теперь Юрий подробно рассказал об операции.

— Таких людей потеряли… — с грустью сказал Карл.

— Что там говорят о диверсии? — спросил Ветров.

Кремер сообщил об аресте Эрлера.

— Зашевелились, — с удовольствием констатировал Юрий. — Пускай грызутся между собой, мне лично это нравится.

Карл рассказал Юрию про поездку в Швейцарию и встречу с американскими разведчиками. Ветров выругался.

— Их бьют в Арденнах, а они считают будущие барыши. Союзнички!..

— Будешь информировать Центр, подчеркни это, — подтвердил Кремер. — Американцы хотят сговориться с немецкими промышленниками. К сожалению, пока что у меня нет документального подтверждения этого сговора, но, возможно, скоро буду иметь.

— Выходишь в люди! — весело сказал Ветров.

— Но прежде всего я попался, как кур в ощип, — пожаловался Кремер. Ему было не очень удобно рассказывать, что пришлось вынести, но Юрий понял все с полуслова.

— Я уверен: к этому делу Шрикель руку приложил, — продолжал Карл. — Что-то он вынюхал или вынюхивает, и это беспокоит меня. Вчера он вышел из себя и проговорился. Наверно, жалеет, но — слово не воробей…

— Расскажи все по порядку, — попросил Юрий. — Со стороны виднее.

Выслушав, не колеблясь вынес приговор:

— Шрикеля необходимо убрать! И немедленно!

— Легко сказать — необходимо… А как?

— Тебе нельзя руки пачкать. Придется мне.

— Усадьба Вайганга охраняется эсэсовцами. Посторонним туда проникнуть невозможно.

— А сам Шрикель не отшельник?

— По-моему, он редко когда покидает усадьбу. Боится или работы много…

— Не могут мои люди все время дежурить у виллы. Гестаповским шпикам на радость и развлечение… Так вот, — Ветров закурил сигарету, — нам нужно знать, когда Шрикель будет выезжать…

— Если бы я знал это…

— Должен узнать!