Крах Атласа

– Я… – С таким выбором Нико не был согласен в принципе. Он взглянул на Гидеона, который в это время что-то агрессивно мычал себе под нос. – Ты уверена? Ну насчет того, чтобы убить кого-то из наших? – Он-то позволил себе слабость уверовать в то, что они избавились от этого пункта, однако сей благостный самообман, кхм, похоже, закончился. Вот прямо сейчас. Все шестеро были живы и существовали в одной и той же вселенной, а это, подумал, размышляя над изложенным Либби раскладом, Нико, – большая проблема. В ретроспективе их предыдущее исполнение воли архивов – когда был устранен один из членов потока, пусть и исключительно по стечению обстоятельств, – выглядело пугающе неполноценным.

Нико не хотел признаваться самому себе, но весь прошлый год, пока он занимался самостоятельными изысканиями, что-то будто тянуло из него силы. Может, таким образом библиотека взимала обязательную плату со своих обитателей, или же то был результат неисполненных обязательств, но какой халявы он ждал? Даже теоретически ничего подобного тому, что они творили в стенах архивов, нельзя добиться без разрушения чего-то другого, притом в больших количествах.

У всего, чего они достигли благодаря членству в Обществе, была цена, и от внимания Нико де Вароны не укрылось, что кому-то в конце концов придется ее заплатить.

– Ну все может быть и не так, – сказала Либби таким тоном, будто повторяла сказку на ночь или особенно страшную ложь. – Мне это сказал Атлас, а ему верить нельзя. – Она взглянула на Нико в упор. – Но в данный момент я рисковать не хочу. А ты?

Нико не слушал ее, мысленно вернувшись к бессмысленному спору, который вел вроде бы с Рэйной несколько месяцев назад. Похоже, она уже тогда что-то подозревала. В груди гулко, будто стрельнувший вхолостую мотор, екнуло сердце. Видимо, Рэйна все знала, еще когда упрекнула Нико в том, что он не желает убивать никого ради сохранения ее – или собственной – жизни.

– Ну я… вряд ли, но…

– Кстати об Атласе. Ты, смотрю, не сильно встревожен. – Либби смотрела на него с нескрываемым раздражением. – Ты ведь понимаешь, что он попользовал нас, да? Ты четко расслышал, что мы были нужны ему для эксперимента, который буквально уничтожил бы вселенную?

– Да, Роудс, я тебя услышал… – А если бы она не перебила, он бы сделал замечание-другое, о том, как сладко снова слышать ее голос.

– И что, пустячок вроде конца света тебя ни капли не трогает? – Она начинала беситься. Довольно быстро, если учесть, сколько времени прошло с момента ее возвращения. Всего пара часиков, а она уже желает ему сдохнуть.

– Какого ответа ты ждала, Роудс? Да, ситуация далеко не идеальная. – Нико честно пытался угадать, что именно она хотела бы слышать. – Впрочем, – продолжил он и тут же понял, как сглупил, потому как мычание Гидеона с кухни приобрело предостерегающе лихорадочный тон, – вряд ли технически это можно назвать «попользовал». Он в любом случае должен был завербовать новых членов Общества, тебе так не кажется?

– Ты серьезно? – зашипела Либби, и у Нико даже стало теплей на душе.

– Ну…

Она еще даже не назвала деталей – если вообще знала о таковых (что вряд ли), хотя кто-кто, а уж Либби так первой придумала бы план спасения при малейшей и даже туманной угрозе катаклизма, – однако у Нико зрело чувство, будто ему точно известно, что именно на кону. Если только предыдущий год его жизни не был чередой на первый взгляд маловероятных совпадений, он точно понимал цель исследований Атласа: мультивселенная. Возможность существования множества миров, в доказательство которой и сам Нико весь бесконечный прошлый год вносил лепту.

А вообще, разве без апокалипсиса не доказать существование мультивселенной? Нико сверился с собственным моральным компасом – который, чего греха таить, работал не совсем так, как прежде, – но ответа не нашел. Только не к месту захотелось поспорить по этому поводу с Тристаном, Парисой или Рэйной. Да хоть бы и с Каллумом: его советы тоже не лишены своей прелести.

– Мне кажется, я знаю, о каком эксперименте ты говоришь. Он связан с многомирием, – объяснил наконец Нико, а Либби нахмурила брови, выражая скорее гнев, нежели смущение. – Но ведь Атлас просто стремится выяснить, под силу ли ему это, так? Это лишь эксперимент, а не кровавая борьба за вселенское главенство.

На краткое, никому больше не заметное мгновение Нико почудилось, что Либби знает более тонкие детали эксперимента, что она, возможно, задавалась теми же вопросами, и в ней пробудился точно такой же фундаментальный интерес. Нико хорошо ее знал – так же, как базовые законы движения, – и помнил, что в душе она академик, маниакально любопытный, решительно настроенный найти ответы на тьму своих вопросов. Об этом ее качестве Нико помнил прекрасно, поскольку сам разделял его. Как и Либби, его определило инстинктивное стремление понять тьму вещей, голод, глубоко коренившийся в них обоих изначально.