Кракен

— Господи, босс. Воспряньте, мать-перемать.

— Мы ни хрена не добились. Билли и Дейн продвинулись дальше, чем мы.

— Так не пойдет, — вставил Варди. Он быстро моргал, подыскивая слова. — Сидеть здесь, как не знаю кто. Все вокруг нас так и носятся. Давайте используем чуть больше чертовой власти. Надо заставить их к нам являться. На наших условиях.

— И как же мы это сделаем? — спросил Бэрон. — Мы же не знаем, где прячется хоть кто-нибудь из них!

— Не знаем. Придется кое-что сделать. Смотрите: мы знаем, что именно им известно. Во-первых, они знают о конце света. Во-вторых, что он случится из-за пропажи спрута. И в-третьих, что кто-то где-то там, по какой-то причине, все это замыслил. Значит, надо заставить гору прийти к Магомету.

Бэрон продолжал на него пялиться.

— Кто же здесь Магомет? — спросил он. — И где гора?

— Ни на какую гору я не полезу, — заявила Коллингсвуд.

— Нам надо их выудить, — сказал Варди.

— То есть мы, типа, будем удить гору? — осведомилась Коллингсвуд.

— Господи, да заткнетесь вы или нет?! — гаркнул Варди; Коллингсвуд не выглядела ошеломленной, но ничего не сказала. — Нужно забросить приманку — то, чего они хотят, то, чего они ждут. Что заставит их вылезти из укрытия? Ну, что заставит всех вылезти?

Он ждал, держа театральную паузу.

Коллингсвуд запустила пробный шар:

— Светопреставление.

— Вот именно. Они ждут конца света. Будет им конец света — мы поможем.

В Лондоне, Ересиополисе, такое всегда служило гвоздем программы. Каждые несколько суток предсказывали окончательную, вековечную ночь. Обычно ничего не случалось, и пророки съеживались от небывалого смущения при восходе солнца. Это было особым видом стыда, когда приверженцы, отныне бывшие, избегали смотреть друг другу в глаза среди неожиданных последствий «окончательных» событий — преступлений, святотатств, дебошей и распущенности.

Верующие пытались навязать вселенной свою версию конца. Даже нелепые мелкие группки могли добиться прорыва, провозглашая собственное Светопреставление. Считалось, что на ПСФС можно положиться в их обнаружении. Но Варди же говорил о том, что самые драматичные из этих Армагеддонов — Лондону следовало привыкнуть к такому загадочному множественному числу — становились событиями для некоего избранного общества. Зрительским спортом. Пропустить подобное означало бы совершить оплошность с точки зрения реальной теологии.

Существовали способы определить, какая группа на подъеме, а какая идет на убыль. Проделки с якобы последними ночами были чем-то средним между полевыми работами и общественными мероприятиями.

Бэрон и Коллингсвуд выглядели ошарашенными.

— Это не сработает, — заявила Коллингсвуд. — Ни один конец света не будет настолько грандиозен, чтобы вытащить всех в нужное время, с учетом того, что сейчас происходит. Потребуется состряпать что-то охренительно драматичное. А у всех сейчас ушки на макушке, все поймут, что это не по-настоящему. Не клюнут.

— Они бы обязательно клюнули, если бы верили в реальный конец света, — сказал Варди. — Подумать только: ты пропустил светопреставление, а оно было настоящим!

— Да, но…

— Нет, вы правы, подделать его мы не сумеем. Нам надо спровоцировать один маленький конец света, про который никто не подумает, что он подстроен… Ха! Я сказал «один». «Нечто огромное». Во времена, когда одного светопреставления мало, ха! — Варди встал в негодовании. — Список сект, в которые мы проникли. — Он щелкнул пальцами. — Теперь уже все слышали о кракене. Верно? И знают: что бы ни надвигалось, оно как-то связано с ним. Так или нет? Так.

— Что это у вас на уме, товарищ? — спросила Коллингсвуд.

— Все ждут конца света. Давайте доберемся туда первыми и преподнесем им его. Вы говорите, мы не можем его подделать. Нам нужны годные слухи. Значит, надо сделать конец реальным. Придется вставить много достоверных деталей, чтобы все думали… Надо поощрять определенные слухи — чем ближе к правде, тем лучше. Вероятно, у нас не выйдет с осьминогом, но кто еще поклоняется богу-животному? Кого мы убедим протолкнуть свою версию конца света? Так, чтобы все вылезли из нор?

Он начал рыться в своих папках. Через секунду Коллингсвуд составила ему компанию. Бэрон наблюдал за обоими, не вставая с места.

— Вы что, оба рехнулись?! — сказал он. — Собираетесь устроить вечеринку светопреставления лишь для того, чтобы собрать всех вместе…

— Как насчет этих? — спросила Коллингсвуд и ткнула пальцем в какую-то из бумаг. Варди посмотрел туда.

— Вряд ли нашего влияния хватит, чтобы их убедить, — сказал он.

Оба продолжили рыться в бумагах.

— А этих?

— Нет.

— Этих?

— …Это ничуть не похоже на спрута.

— Чем вы вообще заняты? — спросил Бэрон.

— Да, но если пустить слухи быстро, то неважно, животное-то огромное, — сказала Коллингсвуд. — Именно это все и услышат.