Кракен

Море нейтрально. Море не вовлекалось в лондонские интриги, не принимало ничьей стороны. Не проявляло интереса. Кто способен понять, что именно движет морем? И кто настолько безумен, чтобы бросить ему вызов? Никто не в состоянии с ним сражаться. Никто не идет воевать против горы, против молнии, против моря. У него есть собственные советники, и просителям дозволено иногда посещать его посольство — но неизменно ради их выгоды, а не его. Море ничем не было озабочено: вот что самое главное.

То же в посольстве огня (невыносимо жаркое кафе на Крауч-энд), посольстве земли (полузасыпанный склеп в Гринвиче), посольствах стекла, проводов и других стихий, более изысканных: та же отстраненность и доброжелательная, но нейтральная власть. Но на этот раз — на этот раз — у моря возникло свое мнение. И братья Благословенного Потопа оказались полезны.

Их вера сложилась сама по себе, ни продиктованная, ни созданная морем. Правда, море, насколько могли судить лондонцы, принимало поклонение братства довольно сухо и снисходительно. Все это выглядело неискренним. Братство всегда могло правдоподобно увернуться: само море, конечно же, ничего не делало, это братья Благословенного Потопа разыскали Билли Харроу, и если они доставили его к посольству, что с того?

Поездка была спешной. Шел дождь, и Билли стало немного лучше, точно вода хотела его защитить.

— Что там с Мардж? — снова спросил он.

— Не знаю, — ответил Селлар. — Приехала со мной повидаться. Она думала, это мы забрали кракена. А мы полагали, что это сделали вы и Дейн. Когда Мардж сказала, что это не так, я пошел, поговорил с морем, и…

— Мардж в порядке?

— Нет.

— Верно, — сказал Билли. — Сейчас никто не в порядке.

Он снова посмотрел на телефон: пропущенных звонков не было. Джейсон не звонил. «Может, он туда еще не пошел, — подумал Билли, хотя сам не поверил этому. — Может, скоро он мне перезвонит».

Ряд спаренных викторианских домов на северо-западе Лондона. Поезд метро, появившись из туннеля, загрохотал в ночи, за кирпичной стеной. Машины двигались медленно. Пешеходы встречались нечасто. Трехэтажные здания почти не обветшали, хотя кирпичи порядком натерпелись от непогоды и покрылись пятнами, а раствор сыпался из швов, но назвать квартал трущобным или заброшенным было нельзя. Перед домами располагались палисадники с редкими растениями и ухоженными участками земли. Билли видел детские комнаты со зверьками-симпатягами и чудовищами на обоях, кухни, гостиные в спеленатом свете телевизоров. Из одного дома доносились смех и звуки разговора; сквозь открытые окна вырывалась музыка и сигаретный дым. Следующее строение было тихим и неосвещенным.

Подойдя ближе, Билли увидел, что это не совсем так. Шторы были задернуты на всех трех этажах, и внутри, возможно, горел очень слабый свет — снаружи казалось, что кто-то переносит свечи в глубине комнат.

— Вати, ты бывал здесь раньше? — спросил он.

— В комнатах — никогда, — отозвалась фигурка в руке Билли. — Там не в кого пробраться.

Селлар постучал в дверь — сложное кодовое стаккато. У его ног стояла целая батарея пустых бутылок. Селлар прижал ухо к деревянной двери, затем подозвал Билли. Шторы на нижнем этаже были из плотной хлопчатобумажной ткани цвета бычьей крови; на втором — из пестрой материи сине-зеленых тонов; на верхнем — с растительным рисунком. Все они прижимались к стеклу изнутри.

— Начнем, пожалуй, — сказал Селлар.

Он написал записку, содержания которой Билли не видел, свернул ее, сунул в бутылку, плотно закрутил крышку и протолкнул бутылку в отверстие для почты. Прошло несколько мгновений, не более. Билли вздрогнул, когда створка отверстия открылась и бутылка упала обратно, разбившись о бетонную ступеньку. Лай собак и крики заигравшихся детей не ослабевали. Билли поднял бумагу, держа свою куклу так, чтобы Вати тоже мог читать.

Бумага была влажной. Чернила расплылись вокруг слов, написанных замысловатым почерком с завитушками, которые выходили за пределы строк.

ТЕВТИС БОЛЬШЕ НЕ НАШЕ СУЩЕСТВО. БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВО. НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ОКЕАНУ. МЫ ГОВОРИЛИ С КРАКЕНАМИ, ОБИТАЮЩИМИ СРЕДИ НАС, ЧТОБЫ ВЫЯСНИТЬ, ПОЧЕМУ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ. ОНИ И МЫ НЕБЕЗРАЗЛИЧНЫ К ТОМУ, ЧТО НАСТУПАЕТ. ЭТО НЕ КНЯЗЕК, ИЗБРАННЫЙ НАМИ ИЛИ ИМИ В АКВАРИУМЕ.

Билли посмотрел на Вати.

— Ну? Ты что-нибудь понял?

— Я думаю… — сказал Вати. — Здесь говорится, что это всего лишь кракен.

— Всего лишь?

— Вроде как… обычный кракен. Полагаю. И… я хочу сказать… он больше не их, мне так кажется.

— Дейн считал, что в этом кракене может быть что-то особенное, поэтому его и умыкнули. Что он может быть заложником.