Крайний срок

Что-то в моем тоне подсказало секретарю, что я не шучу. Он забормотал извинения, в трубке послышался щелчок, а потом полилась музыка. Впрочем, мелодия длилась всего пару секунд. Еще один щелчок, и доктор Уинн произнес:

— Шон, слава богу. Но что происходит? Вы беднягу Кевина чуть до инфаркта не довели.

— Обязательно отправлю ему симпатичную открытку и букет цветов. — Мой голос прозвучал так едко, что даже я сам удивился. Я считал, что успел натренировать в себе сдержанность. — Я в Окленде оставил несколько человек до вспышки… Вы уж меня извините — настроение сейчас не самое лучшее.

Последовала пауза. Он осмысливал услышанное. Мои слова являлись ложью, ясное дело — ведь погиб только Дейв. Но у доктора Уинна не было причин мне не верить.

— О, — произнес он наконец тихим голосом. — Понятно. Очень жаль.

— Ничего не поделаешь. Послушайте, доктор Уинн, я провожу расследование, и мне бы хотелось получить подтверждение полученных мной результатов. У вас найдется несколько минут, чтобы ответить на мои вопросы?

— Я всегда буду рад вам помочь.

— Они могут оказаться для вас не слишком приятными.

Я посмотрел на Келли. У нее по щекам текли слезы. Она по-прежнему смотрела в одну точку на стене, но лицо ее оставалось бесстрастным. Мне было все равно. Эта дрянь заслужила слезы.

— Доктор Уинн, — спросил я, — локализованные вирусные поражения — это иммунные реакции?

Он явно растерялся. После паузы он заговорил очень медленно и осторожно, с более выраженным акцентом.

— Что ж… Думаю… На этот счет нет единого мнения. Некоторые считают, что имеется некоторая вероятность.

— А вы?

— Не уверен, что это имеет значение.

— Не соглашусь. Как вы считаете? Являются локализованные поражения иммунными реакциями или нет?

— Шон… — Уинн тяжело вздохнул. — Да. Полагаю, что являются.

— Предположим, Дейву удалось отсканировать и переслать мне электронной почтой кое-какие документы до того, как Окленд взлетел на воздух. Что бы стал делать я? Разумеется, я бы пошел к знающим людям. Они бы подтвердили, что Джорджия могла бы поправиться, если бы я не решил ее пристрелить. Как же быть дальше?

Доктор Уинн молчал.

— Отлично. Ну и ладно, — каким-то образом я смог говорить непринужденно. — Пожалуй, я просто опубликую все, что мне удалось раздобыть. Пусть теперь ученые ломают свои головы. Они ведь соображают в научных вопросах лучше меня. Я прав?

— Шон… — Уинн снова тяжко вздохнул. — Да, она могла поправиться. Результаты ее анализа крови однозначного ответа не дали.

Поле моего зрения заволокло пеленой. Кровь Джорджии в ЦКЗ исследовали несколько недель после ее смерти. Логически я понимал, что они были заняты анализами и дезинфекцией, но я никогда не позволял себе задумываться обо всем всерьез. Мысль о том, что с кровью Джорджии вытворяют неизвестно что, вызывала во мне ужас.

— Вы — поганец, — проговорил я без особого пафоса. — Мы вам доверяли.

— Шон…

— Шли бы вы… — Я прервал разговор и швырнул телефон доктору Эбби. — Спасибо.

— Пожалуйста, — ответила она и спрятала мобильник в карман белого халата. — Вы удовлетворены?

— Нет. Это — только начало. — Я повернулся к Келли. — Ваша очередь, док. Советую постараться.

— Я…

— Говорите! — рявкнул я.

Она послушалась.

При этом Келли не отрывала глаз от пола. Голос ее звучал напряженно, почти монотонно. Она словно бы убеждала себя в том, что читает лекцию, а не сидит на допросе под дулом пистолета. Лишь несколько раз она решилась поднять голову, и ее глаза были наполнены чувством вины. В эти моменты взгляд Келли метался между нами, за ним трудно было проследить. Потом она продолжала свой заунывный монолог. Слушать Келли оказалось тяжело, и вдобавок доктор Эбби смотрела на нее как расчетливый хищник. Еще неприятнее было то, что Бекс все время держала пистолет у виска Конноли.