Крайний срок

Смит был худ и долговяз, ему перевалило за 60, и он ускоренно лысел. Он врос в свой серый костюм, который он, казалось, не снимал всю жизнь. Его облик все больше превращался в символ его родной Новой Англии, а такое зрелище символизирует ушедшие в прошлое времена.

— Про Липпинкоттов, — ответил президент. — Про якобы существующий заговор убить их всех. Это как-то связано с животными.

— С животными, сэр? Каким же образом?

— Об этом в проклятом письме не сказано.

— А о том, кто стоит за заговором?

— Тоже нет.

— Что же в нем сказано?

— Что отправитель — частный детектив из Нью-Йорка.

— Фамилия, — произнес Смит, нажимая кнопку под столом.

Посредине его письменного стола отодвинулась панель, и из отверстия поднялась клавиатура компьютера. Смит приготовился набрать фамилию, чтобы гигантский компьютерный банк данных КЮРЕ, крупнейший в мире, выдал сведения о частном детективе.

— Фамилия отсутствует, — доложил президент.

— Понятно, — вздохнул Смит. — А что присутствует?

— Отправитель — детектив из Нью-Йорка. Ему известно о заговоре с целью уничтожения Липпинкоттов. Это как-то связано с животными, но он не знает, каким образом. Он собирается в этом разобраться. Когда Липпинкотты будут спасены, я пойму, что его письмо правдивое. Он свяжется со мной, чтобы получить в награду медаль.

— Бессмыслица! — бросил Смит.

— Да, — согласился президент. — Но происшествие с Лэмом Липпинкоттом заставило меня призадуматься...

Смит кивнул. Вдалеке он высмотрел парусную яхту, подгоняемую ветром, и удивился, кому пришла охота выйти в море в такой холодный зимний день.

— Видимо, — сказал он, — письмо следует передать семье Липпинкоттов. У них есть возможность защитить себя.

— Знаю. Но дело в том, мистер Смит, что мы не можем допустить, чтобы сказанное в этом письме оказалось правдой.

— Почему?

— Потому что я поручил семье Липпинкоттов ряд проектов за рубежом. Они выглядят, как обыкновенные сделки, но замысел заключается в том, чтобы, используя средства Липпинкоттов и привлекая японские компании, открыть обширные рынки сбыта в Красном Китае.

— Вы полагаете, что этому может воспрепятствовать иностранная держава?

— Не исключено, — ответил президент.

— Жаль, что я не знал об этом раньше, — посетовал Смит. — Мы бы приняли меры по охране Лэма Липпинкотта во время его поездки в Токио.

— Разумеется. Но я не ждал неприятностей. Я надеялся, что все пройдет гладко, как обычно бывает в таких делах.

Смит с трудом поборол искушение прочесть президенту лекцию о предпринимаемых во всемирном масштабе попытках коммунистического блока подорвать экономику США, действуя через банковскую систему и руководство крупнейших корпораций. Человек в здравом уме, если он не напрочь оторванный от действительности мечтатель, не имел права надеяться, что попытка укрепить доллар останется незамеченной и не вызовет реакции со стороны тех, кто спит и видит его падение. Увы, все политики, с которыми приходилось иметь дело Смиту, жили в иллюзорном мире, где надежда неизменно затмевала разум, а прекраснодушные пожелания — уроки истории. Поэтому он ничего не сказал.

— Полагаю, вашим людям следует заняться этим, — сказал президент.

— Да, сэр. Мне потребуется письмо.

— Видимо, вы прибегнете к услугам этих двоих?

— Очевидно, — ответил Смит. — Хотя роль телохранителей — не для них.

— Велите им действовать осмотрительно, — сказал президент. — Все эти убийства...

Смит помнил, как Римо и Чиун спасли этому президенту жизнь, когда была предпринята попытка покушения; как они предотвратили третью мировую войну, чуть не развязанную одним из ближайших друзей президента, по глупости давшим добро на убийство русского премьера. С точки зрения уроженца Новой Англии, последнее заявление президента свидетельствовало о предосудительной неблагодарности.

Однако Смит постарался, чтобы его голос звучал как можно беспристрастнее, когда он ответил:

— Если вы предпочитаете, чтобы на этот раз я обошелся без них... Не сомневаюсь, что мне найдется, чем их занять.

— Нет-нет, — поспешно ответил президент. — Просто велите им не убивать направо и налево.

— Я не могу учить их, что делать и как, — холодно сказал Смит. — Они получают задание и действуют самостоятельно. Должен ли я привлечь их?

— Да, — ответил президент. — Как хотите.

— Нет, сэр, — отрезал Смит, — это ваше желание.

Письмо было подано Смиту через полтора часа. Читая его, он поражался, как можно, исписав целых три страницы, сообщить так мало информации. В письме не было фамилии и адреса отправителя; в нем кратко сообщалось о заговоре с целью убийства всей семьи Липпинкоттов с помощью специально обученных животных. Остальной текст представлял собой пространную жалобу на жокеев-итальянцев, полицейских-взяточников и высокую стоимость виски марки «Флейшманн». Если бы один из Липпинкоттов не погиб, добровольно выпорхнув из окна в Токио, письмо неминуемо угодило бы в мусорную корзину.