Край земли. Затерянный рай

– Любопытно, – хмыкнул Цой. – Мне бы вот в голову не пришло выдавать себя за китайца или японца. Я кореец. Да еще к тому же русский. Зачем же мне скрывать свое происхождение, а? Хотя, быть может, есть на земле места, окажись в которых я после того, что с миром случилось, мне бы пришлось маскироваться под кого-то другого. Я правильно понимаю твое молчание, Оля? Откуда же ты, если твой язык английский, и оказавшись после ядерной войны в России, ты выдаешь себя за гражданку Финляндии, зная, что к ним у нас отношение хорошее? Кажется, я попал в самую цель, раз вы онемели от страха и стоите передо мной напуганными кроликами.

– Напуганными кроликами? – выдавила, наконец, Оливия. – Ты думаешь, мы боимся тебя? Ты думаешь, я боюсь тебя и твоих бандитов? Ты считаешь, что вы можете держать все население в постоянном страхе, и это будет гарантировать вам тотальную тиранию навсегда?

– Оля, ты что говоришь вообще? – нахмурился Крашенинников.

– Ну, уж нет. Хватит с меня, и не смей мне запрещать говорить свободно! Потому что я родилась в свободной стране!

Цой громко хлопнул ладонями:

– БИНГО! Кажется, так говорят в твоей свободной стране, не так ли? И называется эта страна?..

– Я гражданка Соединенных Штатов Америки! – рявкнула Собески, окончательно выйдя из себя.

– О нет, – отчаянно простонал Крашенинников, хлопнув себя ладонью по лбу.

Вооруженные люди переглянулись, раскрыв рты. Кулаки Александра сжались, лицо его побагровело, а глаза налились кровавой яростью.

– Американка, – прошипел он с ненавистью.

– Вот именно поэтому, Саня, именно поэтому нам пришлось скрывать, откуда она на самом деле, – заговорил Михаил. – Ты сам отдаешь себе отчет, на что именно ты сейчас злишься? В этом разве есть здравый смысл?

– Парни, снять оружие с предохранителей и взять этих людей на мушку, – игнорируя слова Крашенинникова, приказал Александр.

Защелкало оружие, и поднялись стволы. Эти действия отразились на лице Собески кривой ухмылкой.

– И что ты думаешь, это ваше оружие дает вам право делать все, что вам вздумается? Ты сейчас упиваешься правом сильного и уверовал в бесправие тех, кому нечем тебе ответить?

Цой вдруг расхохотался.

– Это… Это кто говорит?! – восклицал он, смеясь, жестикулируя и обращаясь ко всем вокруг. – Кто это говорит, а?! Мисс Америка?! Это не ваши базы были рассованы по всему земному шару?! Это не ваши авианосцы шныряли по всем морям и океанам и поддерживали вторжение ваших головорезов в любую страну, в которую вам вдруг втемяшило вторгнуться?! Это не ваши крылатые ракеты, белый фосфор и напалм позволили вам уверовать в бесправие всех остальных?! Едва создав атомную бомбу, не вы ли ее первыми применили?! – Он вдруг буквально затрясся от ярости. – И это ты, сука, смеешь мне сейчас что-то подобное говорить?!

– Не разговаривай так с ней! – шагнул вперед Михаил, и Цой тут же схватил его за одежду.

– И ты?! Ты, Миша, тоже американец?! Да?! Отвечай!!!

– Я – русский! – с вызовом бросил Крашенинников. – Можешь поехать в Петропавловск и раскопать руины дома номер тринадцать по улице Беринга! Быть может, найдешь там мой паспорт, фотоальбом и диплом о высшем образовании! Я родился здесь, в России, на Камчатке!!!

– Будь уверен, здесь ты и умрешь! Это даже хуже, чем если бы ты был американцем. Ты – предатель! Приютил на нашей земле врага!

– Врага?! Это она враг?! Кому она враг, Цой?!

– Всему живому на планете, баран!

– Саня, да приди ты в себя. Ты ведь не такой. Это абсурд! Ты же умный парень, ты не можешь так думать!

– Я бы, может, так не думал, если бы на нас не упала водородная бомба, твою мать!!! – отчаянно заорал Цой и оттолкнул от себя Крашенинникова.

– Хвала небесам, про меня все забыли, и я избежал этого эмоционального разговора, – послышался спокойный голос.

Александр повернул голову и, наконец, заметил, что рядом стоит Квалья.

– Не волнуйся, не забыли про тебя. И в том, что ты никакой не кубинец, тоже нет уже сомнений. Тоже пиндос?

– Нет, я макаронник, – насмешливо улыбнулся Антонио.

– Кто?

– Итальянец. Из Неаполя.

– Итальянец? Напомни-ка, состояла твоя страна в блоке НАТО?

– Состояла. И что?

– И что?! И все, мать твою!

– В вашей стране, между прочим, был город, названный вами же в честь итальянца – Пальмиро Тольятти.

– Вот именно, был. И ты, чучело, можешь быть уверен в том, что твоя американская подружка его разбомбила.

Квалья взглянул на Собески и скорчил гримасу удивления:

– У тебя был бомбардировщик? Доступ к ядерной кнопке? Ты командовала стратегическими силами альянса? Ну кто бы мог подумать!

– Слышь ты, Сопрано[61], не паясничай, а! Вы это начали!

– Мы трое? – продолжал излучать сарказм невозмутимый Антонио. – Или только я? Или я и Оливия? Или только Оливия? Или Миша? Хотелось бы узнать, из какого источника вы узнали, кто именно начал войну. Так уж вышло, что мы трое постарше вас, и после всего несколько раз у нас был разговор, в котором мы пытались найти ответ на вопрос – как все это могло произойти. Но ответа не нашли, ибо настолько уж безумен был тот мир. Но, как я вижу, кто бы это ни начал, вы решили это продолжить. Не так ли?