Край Основания (Кризис Основания)

У военного был небольшой шрам на правой щеке. Выглядел он усталым, словно работал очень долго и безрезультатно — таким и должен быть солдат, когда народ уже больше ста лет живет в мире.

Тревиз не шевельнулся.

— Ваше имя, лейтенант.

— Лейтенант Ивандер Сапилор, сэр.

— Вы понимаете, что нарушаете закон, лейтенант Сапилор? Вы не можете арестовать советника.

— У нас прямой приказ, сэр.

— Неважно. Вам не могут приказать арестовать советника. Вы должны понимать, что в результате попадете под трибунал.

— Но вы не арестованы, советник.

— Выходит, я могу отказаться, так?

— Нам приказано проводить вас до дома.

— Я знаю дорогу.

— И защищать вас по дороге.

— От чего? От кого?

— От толпы, которая может собраться.

— Посреди ночи?

— Поэтому-то мы и ждали полуночи, сэр. А теперь, сэр, ради вашей безопасности мы просим вас следовать за нами. Ставлю вас в известность — не для угрозы, а для информации — что нам приказано применить силу, если понадобится.

Тревиз помнил о нейрохлыстах, и неторопливо, сохраняя достоинство поднялся.

— Ну что ж, пошли к моему дому. А вдруг я обнаружу, что вы ведете меня в тюрьму?

— Нам не приказывали лгать вам, сэр! — гордо возразил лейтенант.

Тревиз начал понимать, что перед ним профессионал, который требует исполнения прямого приказа. Если бы он лгал, выражение лица выдало бы его.

— Прошу простить меня, лейтенант, — сказал Тревиз. — Я не хотел сказать, что сомневаюсь в ваших словах.

Снаружи их ожидал наземный кар. Улица была пустынна, не было ни одного человека, не то что толпы — но лейтенант был искренен. Он не говорил, что снаружи толпа, он упомянул о толпе, которая может собраться. Только «может».

Лейтенант позаботился, чтобы Тревиз находился между ним и машиной, так что советник не мог отступить или убежать. Лейтенант вошел в салон следом за Тревизом и сел на заднее сиденье рядом с ним.

Кар двинулся.

Тревиз поинтересовался:

— Дома, я, вероятно, смогу заниматься своими делами и смогу тут же уйти, если захочу?

— У нас нет приказа мешать вам, советник, но нам предписано защищать вас.

— Что это означает?

— Мне приказано сказать вам, сэр, что, прибыв домой, вы не сможете уйти. Улицы небезопасны для вас, а я отвечаю за вас.

— Вы хотите сказать, что я нахожусь под домашним арестом?

— Я не юрист, советник. Я не знаю, что это означает.

Он смотрел прямо перед собой, но его локоть касался бока Тревиза. Тот не мог шевельнуться так, чтобы лейтенант не почувствовал этого.

Кар остановился у домика Тревиза в предместье Фликснера. Фловел устала от беспорядочной жизни, к какой принуждало Тревиза членство в Совете — так что он надеялся, что его никто не ждет.

— Теперь я могу идти? — спросил он.

— Я войду первым, советник. Мы проводим вас в дом.

— Для моей безопасности?

— Да, сэр.

За входной дверью оказались еще двое часовых. Ночь была светлая, но в окнах были матовые стекла, и снаружи ничего нельзя было разглядеть.

Тревиз было возмутился этим вторжением, но затем махнул рукой. Если даже в самом зале Совета он не нашел защиты, значит рассчитывать не на что.

— Сколько же вас тут у меня? Целый полк?

— Нет, советник, — сказал твердый голос. — Кроме тех. кого вы видите, есть только еще одна особа. И я жду вас достаточно долго. — В дверях гостиной стояла Харла Бранно, мэр Терминуса. — Вам не кажется что нам пора поговорить?

— Все это пустая болтовня...

Но Бранно перебила его низким властным голосом:

— Спокойно, советник. А вы, четверо, можете идти. Идите! Здесь все будет в порядке.

Четверо стражников откозыряли и повернулись на каблуках. Тревиз и Бранно остались одни.

МЭР Бранно ожидала уже около часа, устало размышляя. Строго говоря, они преступно вломились сюда. Более того, они совершенно неконституционно попирали права советника. По букве закона двухсотлетней давности — времен Индбура и Мула — она была виновной.

Именно в этот день, в эти двадцать четыре часа она не имела права на ошибку.

Бранно нервничала.

Первые два столетия считались золотым веком Основания, героической эрой — по крайней мере, в ретроспективе. Сальвор Хардин и Хобер Мэллоу были великими героями, обожествленными до такой степени, что соперничали с самим несравненным Хари Селдоном. Эти три человека составляли треножник, на котором покоилась вся легенда (и даже история) Основания.

В те времена Основание было ничтожным мирком с хилой властью над четырьмя королевствами и туманным представлением о протяженности, над которой план Селдона простер защищающую руку, оберегая от остатков мощной Галактической Империи.

И чем больше росла сила Основания как политической и коммерческой организации, тем менее значительными выглядели его правители и воины. Латан Девере был почти забыт. Если о нем и вспоминали, то лишь в связи с его трагической гибелью на рудниках, а не его успешную борьбу с Бель Риозом, успешную, но бесполезную.