Край непуганых

Возвращаясь к машине, я думал: а кто, собственно, тебя назначил уполномоченным по порталу? Имеешь ли ты право решать за этих ребят? Пашке здесь, судя по всему, нравится, открыл дело, возделывает свой сад-огород. Почему ты ставишь его перед фактом? Может, его жизнь здесь только начинается. Ты вспомни, сколько молодых и энергичных людей уехало из нашей страны только из-за того, что у нас элементарно нечем дышать и некуда приложить свои умения и знания? Может, пусть они едут сюда? Пусть набираются опыта, пусть увидят, как можно жить!

Тьфу, что за пошлятина! Ты еще турагентство открой, Круглов! Деньги лопатой будешь грести.

С Костей Симанковым все прошло проще. Он еще вчера сказал, что соскучился по дому, и я был уверен, что за сутки его желание не изменится. Так и случилось. Мы поговорили у калитки его дома в Южном кондоминиуме. Он вышел ко мне заспанный, нечесаный, в мятой домашней одежде. В дом не пригласил, извинился, что там не прибрано, да еще и Чика отсыпается после вчерашней гулянки.

— Собирайся, — сказал я, — сегодня вечером отправишься домой.

— Какой домой? — не сразу понял Костя.

— В такой домой! В свой родной, в Самару. Ты не передумал?

— А что, получится?

— Уехать отсюда — да. А вот вернуться — вряд ли.

Похоже, Костик не ожидал, что его гипотетическое желание будет настолько осуществимо.

— Ну… блин, ладно, — сказал он, почесав шевелюру. — А Чика?

— А это уж вы сами решайте, ребята. Ровно в шесть-двадцать ты должен быть на перроне вокзала. Опоздание даже на пять минут чревато тем, что ты застрянешь в этом городе навсегда.

Костя пообещал, что будет вовремя и во всеоружии.

Итак, до общего сбора оставалось около полутора часов. В списке последних дел — сущие формальности. Кстати, и пообедать не помешает.

В центре на улице Пушкина мимо меня в попутном направлении промчались две полицейские машины с включенными мигалками.

29. Только теория (II)

Радиостанции следственной группы капитана Сейфуллина и местной полиции были настроены на один канал, и Самохвалов с Галушкиным могли слышать все переговоры и даже участвовать в них. В семнадцать-тридцать сквозь шипение и треск помех прорвалось донесение:

— Внимание, первый! Только что подозреваемый был замечен на Крыловском тракте. Направляется от центра на сером автомобиле марки «шевроле» в сторону отеля «Каскад». Как поняли, прием!

— Первый принял! — ответил Сейфуллин.

— Остановить или вести?

— Продолжайте пока вести.

Самохвалов и Галушкин переглянулись.

— Даже тачку не сменил, идиот, — прокомментировал Петр. — Вы до него так и не дозвонились?

— Телефон отключен. После того, как дали ориентировку, он понял, что ему кранты. Сейчас он очень опасен.

— А куда он рванул? Все равно ведь по трассе не пройдет. Ему бы спешиться и огородами. Или тачку сменить.

— Ты сам назвал его идиотом. Таким он всегда и был.

Рация продолжала шипеть, плеваться, хрюкать. Очередное сообщение сделал сам Сейфуллин:

— Так, внимание всем! Подозреваемый Сафонов Матвей Константинович на сером «шевроле» с номерным знаком ноль-шестьдесят-два-Светлана-Юрий движется на север по Крыловскому тракту. Вооружен и опасен. Довести до полной остановки и принять меры к задержанию! Не устраивайте там формулу-один с перестрелкой! Не дай бог, гражданские пострадают! Слышите меня, орлы?

Оперативники подтвердили получение команды.

— Не пойдет же он на таран блокпоста, — сказал Петр.

— Вряд ли. Бросит тачку и растворится в спальном районе.

Самохвалов оказался прав. Уже через несколько минут по радиосвязи прозвучал доклад о том, что преследуемый автомобиль найдет на обочине у березовой рощи за пятьсот метров до отеля «Каскад». В салоне никого нет, дверца открыта, двигатель не заглушен. Подозреваемый мог двинуться только в двух направлениях — в лес или через жилой квартал. Сейфуллин велел разбиться на две группы.

Самохвалов и его подчиненный слушали эти переговоры как радиотрансляцию хоккейного матча за олимпийское «золото» между Россией и Канадой. Иван Терентьевич сидел на подоконнике и курил сигарету за сигаретой прямо в офисе. (Едва ли кто-то сделал бы ему выговор — старый уважаемый коп, давно заслуживший почетную пенсию, в течение недели потерял сразу двух молодых подопечных). Петр задумчиво потягивал кофе из большой кружки. Они не могли покинуть свой пост, хотя ничего важнее этой спецоперации сейчас в городе не происходило.

Обезоружившее его открытие Самохвалов сделал сегодня утром во время просмотра видеозаписей из клуба «Лагуна». С рассказом Матвея Сафонова о вечере четверга совпадало все, кроме последних двух минут. Пьяный в хлам, шатающийся и падающий Володя Курочкин не стал ловить такси, чтобы уехать домой. Он отправился на угол парковки, где стояла полицейская машина (точнее, из-за кадра торчал только ее капот). Там он пропал из виду, но белый капот форда торчал еще какое-то время, а потом исчез — машина сдала задом. Курочкин больше не появлялся. Стало быть, могли уехать вместе.