Край непрощённых

— Потому что это место — не настоящий мир. Это копия, где законы природы и причинно-следственные связи не всегда соблюдаются. Здесь есть машины, но нет предприятий, где они могут быть изготовлены. Здесь есть день, пусть мрачный, но день — и нет ночи. Маленький относительно замкнутый мирок, управляемый извне. Откуда тут взялся мох? Оттуда же, откуда и деревья, точнее, вместе с деревьями. Весь этот лес — декорации, созданные по образу и подобию похожих мест на Земле. Деревья — копии, перенесенные сюда вместе с мхом. А то, что именно тут мху взяться естественным путем неоткуда — никого не волнует. Деревья тут — только мертвые. Живого, зеленого — не найдешь, но мертвых не счесть. А ты к мху прицепился…

Еще через пару километров Кирсан задал другой беспокоивший его вопрос.

— А тут вообще как, кроме кошмаров еще что-то снится?

— Нет, — коротко отрезал Макс.

Святой сразу же развил мысль:

— И это еще одно доказательство того, что мир управляется извне божественным двигателем. Во сне люди видят картины, обрабатываемые их мозгом. Здесь наши сны — не результат работы мозга, а сигнал, посланный извне. Нам снится наша смерть, обычно — первая, когда мы умерли в мире живых, но иногда и все последующие. Иногда нам снятся наши преступления — но только тем, кто способен в них раскаиваться. А бывает — прочие ужасы. За Максом во сне огнеметчики гоняются, к примеру.

— А мне снился не кошмар. И я не страдал во время этого сна, хоть я и видел эпизод своей жизни, связанный с войной.

— О, это уже интересно, — оживился Святой, — нам чалапать еще изрядно, рассказывай, чтоб дорожка короче казалась.

Кирсан пересказал свой сон и добавил:

— Вообще-то, после того, как мы с напарником навели самолет на цель, то при попытке выбраться из занятого противником района напоролись на засаду, Степашку ранили… Ну, тогда и случилось то, за что меня мучит совесть. Я убил женщину, как мне кажется, невооруженную. Видимо, ты разбудил меня раньше, чем я досмотрел до этого места…

— Не-не, — ответил Макс, — тут, если ты видишь кошмарный сон, то он кошмарный от начала до конца. Твой как-то не вписывается в общую картину

— Слышишь, Макс, — внезапно сказал Святой, — я тут подумал — он не мог бы попасть сюда моложе, чем умер. Кир, ты в две тысячи четырнадцатом умер, так?

— Да. Летом.

— Вот. Я тут с две тысячи двенадцатого, и год примерно за двадцать пять адских идет. Я провел тут примерно пятьдесят лет. И это значит, что сейчас в мире живых — тот самый две тысячи четырнадцатый, причем приблизительно лето. Я не встречал еще никого, умершего в две тысячи пятнадцатом — что подтверждает мою догадку. Получается, если ты помнишь себя тридцатилетним, то ты и умер тридцатилетним. Я ошибался, думая, что ты попал сюда моложе, чем был в момент своих преступлений. Времени стать монстром и убить полсотни женщин и детей у тебя просто не было.

— Я рад, что ты наконец-то поверил в мою невиновность, — с сарказмом ответил Кирсан.

— Этого я не говорил. Ты не можешь быть невиновен — здесь не бывает ошибочных обвинений. Я просто все понял. Наши сны управляются. Ты искренне уверен, что не совершал массового убийства — похоже, тебе свыше послана подсказка в виде сна. Дом, на который ты навел бомбовый удар, развалился до основания, и все убитые тобой люди, скорее всего, находились в его подвале.

Кирсан остановился, как вкопанный, осмысливая услышанное, спутники тоже остановились.

— Стоп, стоп! — воскликнул он.

— Опять 'стоп, стоп', - хмыкнул Вогель, но разведчик проигнорировал немца.

Он стоял посреди болота, прокручивая в голове ужасную догадку. Выходит, в том доме действительно были люди? Квартиры оказались совершенно пусты, но вот подвал он со Степашкой не осматривал… Господи. Ведь это действительно все объясняет… кроме одного.

— Игнат, — медленно сказал Кирсан, — если все было так, как ты предположил… В чем, все-таки, моя вина? Меня не предупредили, что штурмовик подойдет не тем курсом. Бомбу бросал не я. И выбирал, чем бомбить — бомбой, предназначенной для сноса зданий, или обычной управляемой ракетой гораздо меньшей мощности — тоже не я. Мне и в голову не могло прийти, что этот идиот станет стрелять по мухе из пушки! Это же не я — убийца!

— Если бы ты точно указал цель, удар был бы нанесен по нужному дому. Правда, не исключено, что тогда погибли бы люди в другом подвале, если они там были. Если бы ты сразу указал пилоту, что цель на верхних этажах — может быть, он сразу выбрал бы ракету. И если бы ты сказал ему, что в подвале могут быть люди — он бы точно не выбрал противобункерную бомбу. Как ни крути — вина-то твоя.

— Эй, какого хрена?! — в отчаянии закричал Кирсан, — но стрелял же не я!! Я виноват — сглупил! Не подумал! Но я не убийца!

Святой вздохнул: