Край неба

– Нет. Но я знаю, как ее добыть. И добуду, если надо, не сомневайся. Так что расстарайся и получишь ее вместе с призывом. Как его прочтешь да зельем обманным книгу окропишь, так этот старый хрен сразу за ней примчится. Тело свое новое бросит, если им обзавелся, и мухой метнется. Уж поверь, так оно и случится. Луной клянусь, что ни словом не солгала.

А вот теперь верю. Слышал я подобные рассказы ранее, да и клятва есть клятва. Только вот…

– Убедительно, – негромко произнес я. – Дай мне недельку-другую, Дарья Семеновна, и мы вернемся к этой беседе.

– Не тяни особо, ведьмак, – посоветовала мне она. – Как там… Предложение действительно недолго.

– Недолго – это сколько?

– До той поры, пока мне оно нужно, – уже без особой ласки в голосе, напротив, довольно жестко произнесла Дара, при этом кинув короткий взгляд на перстень, что я с пальца так и не стянул. – Не дольше.

Развернулась и пошла к своему дому, помахивая в такт шагам пучком редиски.

– А почему зелье обманное? – спохватился я. Как-то сразу меня это слово царапнуло, что-то неправильное мне в нем послышалось.

– Ты же умный, – не поворачиваясь, сказала старуха. – Подумай, может, сообразишь?

Да я уже подумал, сразу три версии появилось, причем одна из них изначально абсурдная. И самое неприятное то, что совершенно непонятно, если ли среди оставшихся верная.

Короче, в лес я вошел озадаченный и хмурый.

– Ты чего насупился, как барсук? – осведомился дядя Ермолай, поджидавший меня на опушке. – Тот, когда на зимнюю лежку бредет, вот такой же. Старая карга чем озадачила?

– Ну да, – не стал врать я, усаживаясь на широкий пенек и доставая из рюкзака пакет с пирожками. – Угощайся, Антип вчера напек. С картошкой и луком, вкусные.

– Благодарствую, – сказал лесовик, пристраиваясь рядом и беря предложенную ему снедь. – А у меня земляника зреть начала, да сноровисто так! На дальней опушке, в молодом березняке все от ней красно. Отсыплю тебе лукошко, как обратно пойдешь. Стало быть, грибов в этот год особо не жди, да. Особливо опят.

– Примета такая? – заинтересовался я.

– Приметы человеки выдумали, – жуя, ответил леший. – А я просто знаю, что оно так заведено. Раз земляника по началу июня рано зреет, жди сушь. Она ягода умная, хитрая и воду любит, потому спешит быстро отцвести и в ягоду уйти. Ну а коли лес будет сухой стоять, какие там грибы?

Точно лето будет жаркое. А в Москве еще, возможно, в лучших традициях, с большим смогом. Надеюсь, хоть не как в 2010 году, когда вообще дышать было нечем.

– Так что с Дарой у тебя? Чем озадачила? – Дядя Ермолай взял из пакета еще один пирог.

Я так подумал, да и рассказал ему все с самого начала.

– О Карпыче плохо не суди. Нет, случалось, что он и старшин людских, и даже волхвов на дно прибирал. Случалось, чего скрывать, – лесовик поправил свою кепку, – но то они, а то ты. Желай он тебя утащить с собой, так сделал бы то сразу, не сомневайся. А коли не стал, да еще поблагодарил, значит, нет у него на то желания. И не будет. Мое слово тому порукой.

– Это хорошо, – выдохнул я. – Врать не стану, смутила меня бабка слегка. Сомневаться заставила.

– Такова ее суть – воду мутить, – хмыкнул дядя Ермолай. – Любит она между друзьями полуправдой сомнение да вражду посеять, а после с тех грядок два урожая собрать. Про обещание же, то, что насчет колдуна, не скажу ничего, тут не мне судить. Но кое в чем не врет. Мать Дары вправду колдунов ненавидела люто, есть такое. Сроду они ни в Лозовке, ни в Архипово, что раньше с той стороны леса стояло, не селились. И про книги черные тоже не лжа, колдуну да ведьме матерой без них никуда. Все там – сила их, власть. Почитай, что и жизнь.

– А про Аглаю эту ничего не знаешь? Сильная ведьма была или как?

– Не ведаю про такую, – отряхнул бороду от крошек дядя Ермолай. – Да и откуда? Она же не в моем лесу клад сторожит? Жаль, не спросил ты точнее, где именно та поляна, я бы к тамошнему хозяину птичку отправил, слово за тебя замолвил. Какая-никакая помощь.

– Если за работу возьмусь – узнаю, – сразу поняв, сколько пользы можно получить от этого предложения, заверил его я. – Но пока ничего не решил. Явно же бабка темнит.

– А как же! – хохотнул лесовик. – Она ведь ведьма, а не русалка глупая! Ладно, пошли в лес. Зацвела у меня одна травка, покажу ее тебе. И, кстати, листов земляничных себе нарви от тех кустов, что только в цвет пошли. Одна польза от них для здоровья. Опять же – если их засушить, а после с рутой и пятилистными цветками сирени смешать, то можно свары мужа да жены избыть на время.

– Как любопытно. Просто так смешать или со словами какими?

В результате домой я заявился нагруженный, что твой верблюд.

– Земляничка! – обрадовался Родька, мигом приметив у меня в руках лукошко. – Люблю!

– Иди сам насобирай и опосля люби, сколько пожелаешь! – мигом вызверился на него домовой, поддерживаемый дружелюбными «ату его, ату», издаваемыми Жанной. – А то ишь – сразу за ложку схватился. Хозяин принес, ему и есть.

– Да вроде уже, – поставил я увесистое, килограмм на семь, не меньше, лукошко на стол. – Так что пусть трескает. Только в меру, проследи.