Край, куда не дойдёшь, не доедешь

Элен строго отчитали, и она впервые узнала, какое влияние имеет на г-на Драпера Жак Обираль. Это он выбирал для нее учителей, в том числе по музыке и пению, следил за ее распорядком дня. Он заявил, что хозяин, дескать, сам виноват: приставил к Элен такую мягкотелую гувернантку, — и нанял другую, женщину без сердца, которая стала для девочки настоящим тюремщиком. В наказание Элен больше не выпускали из дому.

— Тогда я притворилась послушной. Решила, что все равно буду искать — я еще сама не знала, что, — только так, чтобы никто не догадался. Однажды я с самым смиренным видом попросила разрешения подняться на чердак. Сказала, что хочу найти там мои старые игрушки и починить их и что мне стыдно за свое плохое поведение. Гувернантка решила, что это можно. Сама отвела меня на чердак. За три месяца это была моя самая дальняя прогулка.

Гаспар все смотрел на Книжку с картинками, которую Элен сжимала в руках. Девочка до-

вольно долго молчала, и он слышал только, как разбиваются волны о борта яхты.

— А если кто-нибудь заметит, что тебя нет в каюте...— с тревогой сказал Гаспар.

— Моя гувернантка храпит как паровоз, — ответила Элен. — Ясно ведь, что я не могу убежать с яхты в открытом море.

Г-н Драпер бережно хранил все, что когда-ли-бо принадлежало Элен. Но, чтобы не загромождать квартиру всяким старьем, он сложил ее вещи в углу чердака, заставленного разонравившейся ему мебелью. Элен нашла кучу игрушек, книги и маленький стульчик, который она когда-то сломала.

— Среди книг я и выискала вот эту, с картинками. Она была завернута в целлофан и перевязана золотым шнурком. Я взяла ее с собой в комнату. Села, положила книгу на колени и собралась открыть. И тут вспомнила, что она была у меня очень давно и что я смотрела ее в первый раз не в доме г-на Драпера.

У многих маленьких детей бывает привычка брать с собой в кровать какую-нибудь игрушку. Они непременно вспоминают о ней каждый вечер, и если, ложась спать, не держат ее в руках, то капризничают и не могут уснуть...

— Я вдруг увидела» — продолжала Элен, — кроватку, в которой я спала, когда мне $ыло лет пять. Я никогда не засыпала без этой книжки. Кроватка стояла у окна; утром я просыпалась и смотрела в это окно. Там был не город. Этот удивительный вид из окна я не забыла. И не переставала вспоминать его все время, пока жила у господина Драпера, особенно по вечерам, когда ложилась зпать. Только я решила, что сама все это выдумала, потому что местность за окном была какая-то странная.

Элен говорила тихо. Дойдя до этого места, она понизила голос до шепота и продолжала в самое ухо Гаспара:

— Очень странная. Дубы, березы, и тут же рядом пальмы. Зеленый лес и поляна. А подальше виднелось синее море. И вот, собравшись открыть книжку, я вдруг поняла, что все было взаправду.

— Не могло это быть взаправду, — прошептал Гаспар.

— Еще я вспомнила, что, когда мне принесли эту книжку, я была очень больна. Какие-то люди подходили к моей кроватке, но я не могу вспомнить, как они выглядели.

— Ты была больна, — сказал Гаспар. — Этот твой край привиделся тебе в бреду.

— Я сама не верила, что такое может быть, что я жила где-то, где есть дубы и березы, и пальмы, и море. И еще всякое я припоминала. Я видела ряд яблонь на черной-черной земле. Одна яблоня росла под самым окном. Раз ее так раскачало ветром, что ветка заглянула ко мне в комнату.

— И пальмы там были? — недоверчиво спросил Гаспар.

— Были. Когда я открыла книжку, не осталось сомнений в том, что это правда.

И Элен показала книжку Гаспару. Оба склонились над ней при слабом свете фонарика. По-прежнему слышался плеск волн. Сейчас, должно быть, часа два ночи, подумалось Гаспару.

Это была большая книжка с цветными картинками — такие покупают малышам. Текст набран крупными буквами: сказка братьев Гримм о великане и храбром портняжке. Картинки как картинки, ничего особенного. А между страницами были заложены засушенные веточки и листья, очень старые на вид. Элен показала Гаспару березовую сережку, лютик, длинный заостренный лист пальмы и маленькую водоросль.

— Этого не может быть, — прошептал Гаспар.

— Есть еще кое-что, — ответила Элен.

На титульном листе Гаспар увидел написанные от руки буквы — чуть корявые, полустершие-ся. “Мамочка Женни в дальнем краю”, — прочел он.

— Кто такая мамочка Женни? Если это моя мама, то почему же она покинула меня? Я пыталась припомнить ее лицо, но видела только пышные светлые волосы. Я не была уверена, но что-то во мне говорило: есть такой край, он мой, и называли его “дальний край”.

— Что же это за край? — спросил Гаспар. — Это не может быть ни в Бельгии, ни во Франции, ни в Африке...

— Я знаю, что искать его — глупость, — вздохнула Элен, — но ничего не могу с собой поделать.

— А ты не спрашивала у господина Драпера?