Край, куда не дойдёшь, не доедешь

Горничная вышла. Гаспар продолжал считать. Он спрыгнул на пол, взял щетку и снова влез на стол. Еще раньше он заметил, что верх зеркала чуть отходит от стены. Ухитрившись втиснуть между стеной и зеркалом ручку щетки, Гаспар просунул ее как можно глубже. После этого он повис на щетке всей своей тяжестью и принялся с силой нажимать на ручку, пытаясь сорвать зеркало с крюков. Хотя крюки были старые и проржавели, поначалу усилия мальчика не давали никаких результатов. Но Гаспар не упал духом и продолжал нажимать. И зеркало мало-помалу стало поддаваться. Прошло еще минуты четыре или пять — и наконец разразилась катастрофа. Гаспар успел, почти теряя надежду, пробормотать: “Девятьсот пятьдесят два...”

Все вокруг содрогнулось от оглушительного грохота. Как Гаспар спрыгнул со стола — этого он потом так и не смог вспомнить. Он пришел в себя на полу, почти посередине зала. Зеркало раз-

билось на мелкие кусочки, и весь пол был усыпан осколками. Должно быть, Гаспар ненадолго потерял сознание. Из глубокого пореза на левом плече сильно текла кровь: падая, он поранился осколком зеркала. Над Гаспаром уже склонились тетка, горничная, повар и посыльный.

— Что еще с тобой стряслось? Как ты, Гаспар? — спрашивала тетка.

— Тысяча, — произнес Гаспар.

— Он рехнулся. Уложите его на лавку.

Гаспара уложили на лавку. Тотчас принесли воду, бинты и спирт. Раненое плечо быстро перевязали. Пока все вокруг суетились, Гаспар прислушивался: удалось ли светловолосому узнику бежать? Ничего не было слышно, но оно, пожалуй, и к лучшему.

— Крюки совсем проржавели, — объявила тетка. — Но надо же было Гаспару как раз оказаться там!

И она снова спросила племянника, как он себя чувствует.

— Вы только не уходите, — попросил Гаспар. — Мне сейчас станет лучше.

— Позвать врача? — предложила горничная.

— Не надо врача, — сказал Гаспар. — Честное слово, сейчас станет лучше.

Ему принесли стакан рому. Посыльный смел осколки зеркала в совок и высыпал их в ведро. Где-то у церкви заурчал мотор. Машина подъехала к гостинице и остановилась. Большая, мощная машина.

— Кто бы это в такую рань? — удивился повар.

— Вы еще спрашиваете! — простонала тетка. — Конечно же, господин Драпер, если уж вам надо все объяснять. Ступайте на кухню. Ты, Фернанда, накрой на стол и подай завтрак. А посыльный пусть поможет Гаспару подняться в ванную и уложит его в постель.

— Мне уже лучше, — сказал Гаспар. — Я могу сам подняться.

— Проводи его, Гюстав, — сухо распорядилась тетка.

Все, в том числе и Гаспар, исчезли, словно по взмаху волшебной палочки, когда в зал вошел мэр Ломенваля г-н Беррек, а за ним еще два человека.

Несмотря на только что пережитые волнения, Габриэль Берлико держалась с большим достоинством. Она спокойно стояла посреди зала; грудь ее накренилась вперед в учтивом поклоне, когда мэр представил ей г-на Эмиля Драпера и его личного секретаря г-на Жака Обирал я. Первый был высокий, сухощавый, с породистым и холодным лицом, которое под напомаженными седыми волосами казалось совсем уж ледяным. Что до г-на Обираля, это был кругленький, болезненно полный человечек с рыжей бородой. На мадемуазель Берлико секретарь произвел неприятное впечатление, зато, когда взгляд г-на Драпера на мгновение остановился на ней, она была поражена — такой живой ум светился в его глазах.

— Мы сделали все, чтобы мальчик не убежал, как вы сказали, — начал мэр. — Мадемуазель Берлико поместила его на верхнем этаже гостиницы.

— Мне так неловко, что пришлось отвести ему самую скверную комнату, — подхватила мадемуазель Берлико. — Но зато я все предусмотрела. Я сама всю ночь караулила его в коридоре третьего этажа, где находятся мои комнаты.

— Не извиняйтесь, — ответил г-н Драп ер. — Я вам очень признателен.

Горничная уже ставила кофейные чашки на большой стол.

— Вы, должно быть, проголодались, — сказала мадемуазель Берлико. — Сейчас вам что-нибудь принесут, и вы сможете подкрепиться. Вы хотите, чтобы мальчика привели сейчас же?

— Нет, я предпочел бы увидеться с ним там, в его комнате, — ответил г-н Драпер. — Будьте добры, проводите меня. Господин Обираль, пойдемте с нами.

Драпер, Обираль и мадемуазель Берлико поднялись на четвертый этаж, а мэр остался ждать в зале. Между тем Гаспар, которому пришлось лечь в постель, тотчас вскочил на ноги, едва посыльный вышел за дверь. Мальчика слегка пошатывало от потери крови. Ухитрившись натянуть куртку поверх повязки, он приоткрыл дверь, чтобы непременно своими глазами увидеть, сбудутся ли его надежды. Гаспара тревожило одно: успеет ли беглец скрыться в лесу?

Открыв дверь двадцать пятого номера, мадемуазель Берлико громко вскрикнула. Комната оказалась пустой и выглядела так, будто в ней вовсе никто не ночевал: постель не была смята.

— Клянусь вам, я еще слышала, как он там возится, перед тем как спустилась, когда этот Гаспар, будь он неладен... Да я даже говорила с ним, спросила, хорошо ли он спал. Он ответил: “Да, сударыня”, — и мне показалось, что он совершенно успокоился. Невероятно!