Крабат

— Она там всюду. Планета, сорванная с орбиты волей Черного Злодея и брошенная навстречу старушке Земле. О, где ты, Капитан Астероид? Какая чушь, Марек! Простите, герр Шадов… Планета Аргентина действительно существует — в поясе астероидов. Обычный булыжник, чуть больше сотни километров в диаметре. Тащить ее к Земле — мартышкин труд, все можно сделать проще и страшнее. К счастью, никто, даже Черный Злодей, на такое не способен. Пока…

«Пока» — прозвучало нехорошо, но Марек заставил себя об этом не думать. Как и о ее оговорке, наверняка не случайной. «Герр Шадов» — как-то спокойнее.

— Госпожа Трапп, а какая музыка на других планетах? — внезапно спросила девочка.

Вероника даже не удивилась:

— Разная, наверно. Планет очень много…

— А сыграйте — какую-нибудь!

Марек хотел было вмешаться, но губастая покачала головой:

— Не надо! Я объясню. На гитаре не смогу, Герда. И никто, думаю, не сможет. Разве что спеть… Это тоже очень трудно. Представь, что тебя попросили исполнить песню бабочки!..

Усмехнулась виновато. Встала.

— Мне пора! На других планетах очень рано ложатся спать. Гитару заберу завтра, если вы не против.

Подошла к двери, взялась за ручку.

Обернулась.

Что-то толкнуло Марека в грудь, бросив на спинку кресла и обездвижив. Незримая упругая волна накрыла с головой, чье-то теплое дыхание коснулось лица, растеклось по телу, убаюкивая и одновременно насыщая силой. Где-то совсем рядом закружился гигантский многоцветный водоворот, острые холодные волны подхватили, понесли с невероятной пугающей скоростью. Все стало синим, желтым, потом прозрачным. Стены исчезли, потолок унесся вверх, открывая бездонное черное небо.

Звуков не было, и Марек успел удивиться, почему у девушки приоткрыт рот.

Потом… Потом все оборвалось, но не сразу. Где-то еще беззвучно плескались волны, в оконных стеклах отражались цветные мерцающие огни…

«Спокойной ночи!» он все-таки сумел расслышать.

* * *

— …Она с другой планеты, точно! То, что ты видишь, защитный скафандр, а внутри — зеленая ящерица без хвоста. Трехглазая и с пупырышками.

— Может, все проще, Герда? Это похоже на… На гипноз!

— Ты еще скажи, что так поют бабочки.

2

Вечер тянулся, словно бракованный трос — длинной чередой бессмысленных пустых минут. Хинтерштойсер давно уже перестал прислушиваться к разговорам и лишь качал головой, когда к его кружке в очередной раз приближалось горлышко бутылки, тоже очередной. Оставалось одно — смотреть в… Нет, если бы в небо! В скучный серый потолок, такой же бессмысленный, как весь этот вечер.

Эйгер-Огр умел не только смеяться, но и шутить. Как только авто баронессы остановилось возле разноцветных палаток — лагеря братьев-скалолазов, что расположился в двух сотнях метров от входа в отель, с неба начало мелко и противно капать. Небесная синева не исчезла, даже солнце продолжало светить, но прямо в зенит нагло пробралась серая пузатая тучка. А от белой вершины Эйгера ей на подмогу уже спешили другие, такие же пузатые и серые.

Курц, поймав ладонью большую тяжелую каплю, резонно рассудил, что с устройством на ночлег следует поторопиться. С ним и не думали спорить, но как только из багажника была извлечена первая, итальянская, палатка, прямо над головами что-то противно грохнуло, и на истоптанную траву обрушился ливень.

Итальянцы высказались во всю красоту и ширь родной речи. Курц нахмурился, Андреас же слегка растерялся. Вместо поединка с Огром их просто-напросто полили водичкой, словно предлагая поумерить пыл.

Баронесса скомандовала «раз». Затем скомандовала «два». Голос был такой, что даже Тони Курц метнулся не хуже, чем по сигналу воздушной тревоги. Уже через несколько секунд Хинтерштойсер осознал, что все они вновь оказались в машине, которая с негромким рычанием пробивается сквозь тугие струи ливня прямиком к стеклянному холлу отеля. Когда «Испано-сюиза» затормозила, опомнившийся Курц предложил из авто не выходить. Некуда — в «Des Alpes», как всем известно, скалолазов из палаточного лагеря дальше порога не пускают.

Ингрид реплику проигнорировала и вышла прямо под дождь. Швейцар поспешил открыть двери.

— Si alla Eiger nell'intestino fallito, la Santa Vergine, essere andato tutto al diavolo! — резюмировал рыжий Чезаре. Джакомо поморщился и от перевода воздержался.

Баронесса вернулась через пять минут в сопровождении швейцара, несшего над нею зонтик. Села в машину и скомандовала «три».

* * *