Козулька

Затем поп повесил на доске другую большую картину. Там было уже много голых и худых мужчин.

— Куда они идут? — спросил нас поп.

— В Козульку? — прозвучал в тишине мой голос.

Меня выгнали с урока. Я медленно шла мимо серых домов и высокой дикой травы. Иногда стекла в окнах дрожали от взлетающих самолетов, а головки сухих цветов качались в разные стороны. Я увидела впереди стадо и решила обойти его через другой двор. Когда выскочила из травы, вся увешанная колючками, то снова увидела Его. Бык стоял у другой песочницы. И вновь пристально на меня смотрел.

Тогда я замахнулась на него портфелем и закричала:

— Не приходи ко мне больше, слышишь? Никогда больше ночью не приходи!

Дорога к храму

Яся, теряя по дороге вываливающиеся бумажки из папки, вышла из университета и, спустившись по рыхлому и грязному снегу к набережной, потопала по берегу к остановке автобуса. На работу в школе она катастрофически опаздывала. С таким трудом устроилась работать преподавателем с зарплатой в 4 тысячи в Красноярске, будучи еще студенткой в университете, без опыта работы — и опаздывала…

В наушниках играло что-то этническое, доброе и русское. В голове засел вчерашний разговор с сестрой. Танюшка предлагала сделать наконец-таки группу Славянской Этнической музыки, используя в ней такие редкие инструменты, которые делал ее новый знакомый парень Валера, как гудок, скифский рог, жалейка, гусли, барабаны…

Яся все шла, пиная ногой февральский снег. Нащупала в кармане кусочек бумажки — вчера она девочке-подготовишке дала задание — написать сочинение на свободную тему по картинкам на карточках, пока занималась с седьмым классом проблемами написания одной и двух «н» в прилагательных. И Леночка написала — «Жили-были казаки. Они жили на далеком-далеком севере». Потом Леночка устала и побежала играть с симпатичным мальчиком Васей. А Яся сохранила этот листок на память.

Сзади послышалось кряхтение. Яся обернулась и увидела, что на улицу, ведущую наверх, к храму, по асфальтированной дорожке с набережной пытается забраться женщина… Хотя это тело, вернее, кусок тела, женщиной назвать было очень сложно. Ног у нее не было. Тело стояло на тонкой дощечке, не толще двух сантиметров, на четырех колесиках от детской коляски. Обрубок тела был привязан к этой дощечке какими-то веревками. Женщина передвигалась, опираясь об землю двумя стертыми палочками — ножками от стула. На голове — темный платок, на теле — старое пальтишко. Женщина, кряхтя, по нескольку сантиметров передвигалась по земле за каждый толчок палочками. Яся беспомощно огляделась. Мимо женщины, обогнав ее и девушку, прошла влюбленная парочка, потом мужчина приличного вида поспешил быстро проскочить по делам, брезгливо, стараясь не смотреть в сторону ползущей старушки. Яся не выдержала. С тоской посмотрела на часы, представила часовую езду по пробкам до работы в школу, взгляд директрисы… «Уделает меня как бог черепаху». И, вдумавшись впервые в эту обыденную в ее лексиконе фразу, подошла к женщине.

— Позвольте, я вам помогу.

— Да, да! — Женщина быстро, будто боясь, что девушка передумает, начала доставать из-под тела веревку. Это оказался поясок от халатика, в подобных которому ходили когда-то по квартирам все советские женщины. — Возьмите, тяните! Может, вам тяжело? Мне надо наверх…

Ее испуганные и радостные глаза метались по Ясиной фигуре. Она еще сильнее начала перебирать руками по земле.

— Да нет… — Яся взглянула на крутую гору перед собой. От берега Енисея к улице Дубровинского наверху вела очень долгая лестница… Ярослава подтянула сумку на плече, запихала руку в пакет по самый локоть и обвязала другое запястье веревочкой. — Держитесь! Представьте, что вы в детстве на санках!

И потянула. Несколько раз поскользнулась на нечищеных ступеньках, постоянно направляя веревочку на относительно ровный асфальт слева от лестницы… Мокрая, выдохшаяся, она очень медленно залезала на вершину и смотрела на Дворец бракосочетания… Шаг — другой. Утопающие ноги в рыхлом снегу. Старушка кряхтела и из последних сил подтягивала свое тело на руках.

Небольшая деревянная церквушка одиноко стояла среди старинных разрушающихся домиков. Яся, задыхаясь, почти донесла женщину до разбухших от сырости дверей.

— Спасибо, девушка, дальше я сама… Тяжело тебе…

Ясе даже смешно стало от этих слов женщины.

— Да нет уж, я вас и за порог теперь дотащу!

— Спасибо, милая, да хранит тебя Господь! Остались еще христианские люди на земле!

Яся наклонилась поближе к женщине.

— Извините, что расстраиваю вас, но не христианский я человек, бабушка! — Яся аккуратно затащила женщину на порог храма. — Я вообще неверующая и некрещеная. Язычница я. Еще раз извините за эти слова.

Яся поцеловала женщину в лоб, распахнула перед нею дверь церкви и побежала на остановку.

Ты — моя луна…