Козлоногий Бог

Со всех сторон вокруг него свисали до самой земли черно-зеленые ветви тисов, образуя закрытую поляну в форме длинного узкого овала. Такая форма образовывалась пересечением двух окружностей и, очевидно, была создана когда-то с математической точностью. В самом центре, на перекопанной кроликами земле, лежал продолговатый валун. Хью осмотрел его. Поскольку камень был измучен непогодой, сложно было определить, было ли это естественным обнажением породы или же он был принесен сюда человеком. Однако в меловом слое такие камни не образовывались и Хью догадался, что это был один из тех стоячих камней, о которых рассказывала Мона — камень, отмечающий направление линии силы. Небольшой ручей в долине был запружен плотиной, а на плотине росли древние дубы. В этой запруде не было никакого смысла. Она не поила никаких стад. Она не вращала никакой мельницы. Но если провести прямую линию между плотиной в долине и старым монастырем, то она бы прошла точно через этот камень. Шотландские ели были завезены в эту часть страны не так давно. До их появления бесплодная возвышенность была голой и человек, стоявший рядом с запрудой в простиравшейся внизу долине мог увидеть на другой ее стороне запруду в другой долине, и в следующей, и так до тех пор, пока не дошел бы до той точки, где зеленые дороги Англии сходятся в Эйвбери: Амброзиус выбрал себе отличное место. Вокруг старого стоячего камня он посадил тисовую рощицу, тем самым сохранив его на месте прохождения одной из линий силы древнего поклонения.

Хью рассматривал величественный камень, незаметно лежавший в пыли. Не нужно обладать большой силой, чтобы снова его поставить. Он подумал, что он мог бы прекрасно справиться с этим самостоятельно. Пробравшись сквозь тисы, он быстрым шагом направился к дому и, никем не замеченный, обогнул сарай и вернулся обратно с киркой и лопатой. Рыхлый песчаный грунт легко поддавался, но с огромным камнем дело обстояло сложнее, и Хью, как бы ему ни хотелось обратного, был вынужден пойти и притащить сюда Билла.

Приветливый, словно бобтейл, на которого он так сильно походил во всем, кроме интеллекта, Билл продирался сквозь кусты в своем лучшем воскресном костюме вслед за своим работодателем. Однако, когда он увидел камень, он сдвинул за затылок свою остроконечную кепку и почесал ее.

— Оу, — сказал он, — Это же одна из дьявольских кеглей. Не лучше ли нам оставить ее в покое, мистер?

— Ты веришь в дьявола? — спросил Хью.

— Ну, я даже не знаю. Он никогда не делал мне ничего дурного, хотя другие так часто бывают к нему жестоки. Жаловаться мне не на что.

— Тогда прекрасно. Подними этот камень для него и установи его аккуратно вот здесь, так как он всегда был с тобой любезен.

— Да, конечно, сэр, — ответил Билл, с огромной силой навалившись на камень и поставив его прямо в яму, которую Хью выкопал в качестве фундамента. Вместе они засыпали его рыхлой землей и утрамбовали землю ногами. Затем они выпрямились и оглядели свою работу, каждый на свой лад размышляя о том, как ее оценит Дьявол. Что-то привлекло внимание Билла и он с подозрением принюхался.

— Господи боже, — воскликнул он, — У кого-то кровоточит коза!

— В самом деле? — спросил Хью, перебираясь на подветренную сторону.

Билл взвалил на плечо кирку и лопату и неторопливо удалился, оставив Хью обдумывать следующий шаг. Со стоячим камнем посреди поляны ему не нужен был никакой другой алтарь. Он внимательно осмотрел его и заключил, что это определенно был обработанный камень — короткий тупой столб с округлым верхом, он был слишком симметричным для того, чтобы быть чем-то еще.

Итак, у него был свой храм, но что было делать с ритуалом? Нужно ли было проводить его в полдень, или в полнолуние, или в безлунную ночь? Он не знал. Он подождет, пока дух направит его, а потом приведет сюда Мону и позволит Пану говорить через него.

Но предположим, что в конце концов Пан окажется Дьяволом, как считал Билл? Дьявол, так серьезно воспринимаемый всеми правильными христианами, был, конечно, очень похожим на козла персонажем, если верить картинкам из книжек в воскресной школе. И все же в этом небесном козле чувствовались доброта и мягкость, которые никак не вязались с абсолютным злом.

И потом, если Бог был против Дьявола, то зачем тогда он терпел его? И если Бог терпел его, разве не попустительствовал он таким образом его злодеяниям и не разделял с ним за это ответственности? Это было за гранью понимания Хью. Его философские размышления разбились о скалу, которая потопила много крепких теологических лодок. В конце концов, почему Природа должна находиться в вечной войне со своим Создателем? Это не разумно, если, конечно, в сам акт творения не закралось ужасной ошибки. Разве не разумнее, если не сказать почтительнее, было бы предположить, что Бог создал Природу такой, какой и хотел ее видеть, а святые, пытаясь улучшить творение рук Божьих, внесли во все такую огромную неразбериху? Отдаленный звук гонга возвестил о ланче и, приветливо кивнув стоячему камню, Хью пробрался через круговую поросль тисов и удалился.