Ковыль

– Мы не можем поступать иначе: хозрасчёт – это деньги. Если кошелёк пуст, значит, мы плохо работаем.

Который раз за эти дни пришлось услышать, что хозрасчёт – это деньги!

Инженер, когда дверь закрылась, виновато развёл руками:

– Извини, – вернул Павлу теперь уже ненужный бланк заявки, повторил за начальником: – Хозрасчёт.

От огорчения Павел с силой хлопнул дверью. На первом этаже здания он увидел Мушеля и Ханитова. Они ждали, что скажет им Павел, но, увидев его сердитое лицо, молча пошли следом.

«Как же так? – думал Павел. – С одной стороны, всё правильно: чтобы навести порядок, нужны строгие меры. И в газетах пишут… А, чёрт! – всё возмутилось в нём. – Наплевать на всё ради рубля?! Спокойно, Паша, спокойно. Надо разобраться. Мы же виноваты. В чём? Что работаем за тысячи километров от дома, что не имеем возможности возить с собой, на всякий случай, бухгалтера или толстый, как портфель грузина, кошелёк? Это порядок: вертолёты свободны, экипажи сидят, наши люди простаивают? Государство-то одно! Если каждый будет глядеть только в свой карман, пополнять его за счёт других, кто станет думать об общем? Вот он, руководитель, уже не видит во мне человека, а видит инструмент, который позволит ему быстрее выдавить деньги».

– Что с тобой?

Павел очнулся, обнаружил, что стоит у входа в гостиницу и не видит никого, в том числе и Локтева, загородившего ему дорогу.

– Тьфу! – он невесело рассмеялся. – Так, пожалуй, и заговариваться начнёшь. Деньги взяли, а вертолёт – выкуси!

– Как так?

– Да уж… получилось.

– Что делать?

– А хрен его знает! Зададим этот вопрос нашему начальнику.

Вечером Поротов долго стучал ключом передатчика, но ответа на радиограмму не получил, сказал:

– Из начальства в экспедиции никого уже нет. Завтра Василий Георгиевич придёт, будут решать.

На следующий день из Иркутска им сообщили, что дано распоряжение Соломину и надо ждать вертолёт с базы партии.

Прошёл день, другой, наступило воскресенье – никто за ними не прилетел.

В понедельник Павел ещё раз попытался выпросить у начальника аэропорта два рейса, но получил жёсткий отказ.

Кончались и наличные. В единственной столовой посёлка кормили плохо, зато брали хорошо – каждому на день Павел выдавал по три рубля. Платил за гостиницу и ещё тревожился тем, что могут потребовать освободить места, приезжающим мест не хватало, они же явно зажились.

На радиограмму на базу партии: «Когда вывезут из Туры?» – начальник партии Соломин не отвечал.

А погода стояла великолепная. Подсохли дорожки посёлка, и Павел сменил тяжёлые кирзовые сапоги на кеды, днём солнце пригревало так, что можно было ходить в одном пиджаке; Ханитов даже пробовал загорать, устроившись на солнцепёке с южной стороны аэровокзала. Бревенчатые стены его, потемневшие от непогоды, нагревались к полудню так, что кое-где на них проступала смола. Сюда приходили каждый день – ждали. Валерий приглашал загорать и Тамару, она отшучивалась: «Купальник дома забыла».

Однажды Валерий подошёл к Павлу с просьбой дать ему десять рублей.

– Зачем? – удивился Павел.

Тот немного заалел скулами, но ответил:

– Купальники в магазине есть.

– М-да-а… – Павел усмехнулся. – Боюсь, что и без того скоро мы все будем ходить как Адам и Ева: штаны придётся продать – на жратву только на один день осталось…

Денег Валерию он не дал; в тот же день отправил телеграмму Веткину, а копию – начальнику предприятия. «Внесением денег чековой книжки задолженность аэропорту составляет четыре тысячи семьсот пятьдесят шесть рублей. Транспорт не дают. Соломин не отвечает. Середюк. Мушель».

Поступок – из ряда вон: ещё не было случая, чтобы рядовой инженер так вот демонстративно показывал начальнику экспедиции, что жалуется на него самому начальнику предприятия. Прежде чем отправить телеграмму, показал её Борису и сказал, что тот может подписаться, а не хочет, то не надо. После некоторых колебаний Мушель сказал:

– Поставь и мою фамилию.

Ответ пришёл быстро: «Соломин будет при первой возможности. Ждите. Деньги перевели». Сообщение было передано радиограммой Поротову утром, а днём Павел получил на почте двести рублей.

В пятницу вечером, заслышав рокот заходящего на посадку вертолёта, Локтев кинулся сперва к окну, потом прочь из гостиницы:

– Кажется, за нами прилетели!

– Ты как узнал? – усомнился Павел, догоняя его.

– По звуку: не здешняя машина!

– Ну-у?! – не поверил Павел и потом долго смеялся, убедившись, что Локтев был прав: – Во как они нас выдрессировали – машины по звуку узнаём! Ну и спец!

В субботу утром они, наконец, вылетели из Туры…

Валерий Ханитов