Ковчег

— Через четыре дня, — продолжал Жертва, — у вас встреча с Сизой Бородой. Только не называйте его так. Он оскорбится. Называйте его бароном. Или даже лучше — маршалом. Маршал Жуль тэ Рецт. Побалуйте этого филина предрасположенностью к легкой ненавязчивой беседе о Чанне Тарк и его участии в восхождении звезды Орлеанской девы. Не раздражайте фольклорными выдумками об убиенных женах. Правда, и в убийствах детей в нелепой надежде вызова нечистой силы, которая бы превращала для его алчной персоны неблагородные металлы в золото, он может не признаться, гм… Ну и леший с ним тогда! В этом строптивом кадре я никогда не был особо заинтересован… Еще через неделю вы встретитесь с Отольфом Китлером. Этот кадр также строптив, но весьма ценен. Судьбы народов, подчиненные власти одного земного разума — привлекательнейшая тема, которую я по глупости своей обходил стороной. «Прицепом» к Китлеру последуют развоплощения Володара Лемина, Алика Македянского, Надалиона, Иозифа Стольного, Нао Цыдуна, Кая Ювия Цесара. От всех них ждите высокомерия и чрезмерной привередливости, больших запросов… Но не забывайте, что именно вы здесь хозяин положения! Затем вас посетит кровавая графиня Ерчбета Патори, заживо замурованная в своем замке в Кахтице. Занимательная особа, черными деяниями переплюнувшая славу самого графа Тракулы. Найдете ли общий язык с этой ведьмой — не знаю. Но должны стараться, Занудин, должны стараться. Ще Куивара, последний в списке — тоже по-своему колоритная фигура. Революционер-романтик. Счастливый только в борьбе и пылу потрясений, этот чем-то похожий на Иисуса Христа человек искренне верил, что свободу можно навязать силой. Весьма занимательно. Масса интереснейшего материала. Впрочем, Куивару вы можете отдать на попечение Панкам, если они не против. Таких кумиров молодежи поискать. Удивительно, как можно завладеть умом и возвышенного интеллектуала и озлобленного дегенерата с одинаковым завидным успехом. Ну а впоследствии вы будете организовывать контакты по личному усмотрению, по своим выявившимся пристрастиям. Дерзайте.

Жертва вздохнул.

— Не знаю, что и сказать, — выдавил из себя Занудин после затянувшейся паузы. — Не уверен по поводу того, что у меня получится…

— Получится! — отрезал дядюшка Ной, пристально взглянув на Занудина и давая тем самым понять, что не самая лучшая идея вступать в пререкания с умирающим.

— Буду стараться оправдать доверие, — Занудин опустил глаза в пол, но все же чувствовал, что старик по-прежнему не сводит с него взгляда. — Прости меня, Жертва, если что не так было… — еле слышно добавил он.

Дядюшка Ной одобрительно закивал. Жертва снова принялся всхлипывать.

— Спасибо. Я прощаю…

Занудин, попятившись, поскорее скрылся за спинами «ковчеговцев».

— И меня прости, Жертвочка, бедненький, ой-ой-ой, — запричитала Женщина, принимая «эстафету». — Успокоюсь ли я теперь, зная, как мало ласки ты от меня получал.

— Я прощаю тебя, Женщина…

— И меня, Жертва, прости, — сказал Поэт. — Пусть и жили мы порой по закону курятника «толкай ближнего, гадь на нижнего» — и все-таки…

— И меня, — в один голос отозвались Музыкант с Виртуалом, перебивая словоохотливого Поэта.

— Прощаю, прощаю… — краешки губ на заплаканном лице Жертвы подернулись в улыбке. Он уже «не успевал» прощать всех сразу.

— И я тоже прошу прощения, — подпрыгивал тут же, возле кровати, карлик, цепляясь руками за край одеяла.

Всем стало как-то легче и радостнее на душе. Никто минуту назад и представить себе не мог, что просьба о прощении у умирающего таит в себе такой тонизирующий эффект! Аура доброжелательности озарила комнату, незримо окутала присутствующих. И дышалось уже совсем иначе — свежо, по-весеннему…

— Эй! — вдруг насторожил всех своим коварным «эй» Поэт, и даже слезы умиления на щеках Женщины моментально просохли. — А Панки-то… Панки-то прощения не попроси-или!.. — принявший изобличающую форму палец Поэта безжалостно указывал на притаившихся у стены Джесси и Факки.

Взгляды собравшихся переметнулись в заданном направлении и посуровели… Что же это такое, в самом деле?! Те, кто больше остальных наделал Жертве гадостей, теперь вот так вот и попрятались?! Ну уж не выйдет!

У вжавшихся в стену Панков был безнадежно жалкий вид.

— Джесси, Факки! Что за дела? — послышался угрожающий голос Музыканта.

— Некрасиво как-то выходит, — покачал головой нахмурившийся Виртуал.

— Да уж… совсем не по-человечески! — не удержался от упрека даже Занудин, взмахнув перед собой пухлым блокнотом. Обладание этой книжицей, казалось, выводило его на совершенно новый качественный уровень в глазах остальных «ковчеговцев»…

Панки воровато переглянулись, но по-прежнему сохраняли шпионское молчание. У Факки горели уши и сокращался мускул на щеке. Джесси тяжело сопел, заламывая руки за спиной.

— Ребята, — выступила вперед Женщина, — вы разве не видите: Жертва умирает. Это означает, что все мы останемся здесь, а его с нами не будет. Уже никогда!..

При этих словах Жертва вновь напомнил о себе трелью плаксивых звуков.