Ковчег

В какой-то момент Занудин остановился возле письменного стола и выдвинул нижний ящик. Под ворохом бумаги лежал нож. Рядом — червонная монета с изображением козлиной морды. И с чего он вдруг вспомнил об этих «ковчеговских» трофеях?.. Монета — из сна про собор, в котором Поэт бесстыдным образом пытался обратить Занудина в заумно-подложную веру компиляторов. Нож со следами крови, похожими на пятна засохшей олифы — был тот самый, что обронил неприкаянный Сад Вашас.

Занудин протянул руку и, помешкав, выбрал монету. Подкинул, поймал, поднес ближе к лицу — и содрогнулся!.. В ложбине ладони копошилась горсть ослизлых червей… Истеричным движением Занудин стряхнул их на пол и бросился давить. Но когда пришел в себя, то обнаружил, что никаких червей на полу нет, а под скребущей паркет подошвой лежит все та же золотая монета. Щечным ударом стопы Занудин со злостью послал ее в дальнюю часть комнаты ― об стенку и под кресло. Занудина воротило, он с особой брезгливостью отер руку о штаны. И все-таки в ящик ему вздумалось заглянуть не зря… Сколько себя помнил, Занудин на дух не переносил и никогда не держал у себя колющих и режущих предметов, предназначенных для чего-то иного, кроме кухонной стряпни, ― однако нож Вашаса по какой-то не вполне осознанной причине решил приберечь. Выходит, «ружье», раз повешено на стену, и впрямь должно рано или поздно выстрелить?..

Занудин достал нож и повертел в руке. Кто бы видел, каким зловещим выражением затуманился его взор…

— Убью, — с надрывом прошептал Занудин и, решительно облепив резную рукоятку ладонью, выскочил из комнаты.

* * *

Разноликие силы боролись в запутавшейся душе Занудина, но неистовство и жажда отмщения взяли в конце концов верх. Занудин надавил на ручку, и, оказавшись незапертой, дверь легко подалась. Итак ― ничто не мешало ворваться в комнату ненавистных соседей. Сжимая в руке нож, Занудин чувствовал, будто сжимает вместе с ним свое трепещущее от волнения сердце. Дверь распахнулась настежь. Плечи и бедра напряглись. Скулы вздулись. В глазах заплясали кровавые мальчики…

Каково же было удивление Занудина, когда повстречал он в номере вовсе не Панков ― а Музыканта и Женщину… Они стояли на единственно свободном от хлама пятачке, около открытого люка, и негромко разговаривали, сдабривая дружескую беседу отрывистыми смешками. В руках ― бокалы, наполненные шампанским.

— О, кхм… Занудин, — Музыкант поперхнулся и все же выглядел обрадованным, если только не притворялся. Женщина, заметив нож, отшатнулась и, не обхвати Музыкант ее за талию, определенно загремела бы в разверзнувшийся в полу лаз.

— А где… Панки? — выдавил из себя сбитый с толку Занудин.

— Панки сегодня отчитываются перед дядюшкой Ноем… повышают квалификацию, так сказать. Ты их не ищи, — Музыкант нахмурился, но вскоре вновь как будто повеселел. — А у нас, всех прочих, пользуясь случаем ― вечеринка в «конференц-зале»! Собираемся неплохо развеяться, представь себе! Ты чуть раньше заявился, но это пустяки. Правда же?

Напуганная Женщина по-прежнему сохраняла молчание. В лицо начавшему приходить в себя Занудину ударила краска.

— Я вот… принес вернуть, — пробормотал он и небрежно уронил нож в кучу мусора под ногами.

Музыкант перевел взгляд на Женщину и благодушно рассмеялся.

— Выпей-ка с нами, — вновь обратился он к Занудину и, не дожидаясь изъявления согласия, наполнил третий бокал пенящимся шампанским.

* * *

По залу разливался приглушенный свет. Звучала ненавязчивая музыка.

Вдоль сцены аккуратным рядком были расставлены кресла и столики. За одним из этих столиков, вяло озираясь по сторонам, проводил теперь время корящий себя за мягкотелость Занудин.

Музыкант хозяйничал в операторской. Щепетильная Женщина занималась сервировкой, а попутно — раздачей ценных указаний помощникам: Даун и Жертва под ее чутким руководством то и дело сновали мимо Занудина с ящиками вин, полными закусок подносами, причудливыми канделябрами, вентиляторами, полотенцами, салфеточными веерами. Поэт тоже был здесь, но интереса к приготовлениям не проявлял. С извечным стаканом коктейля в руке он прохаживался взад-вперед по сцене. Губы Поэта беззвучно шевелились. Складывая, по всей видимости, стихи.

В какой-то момент в «конференц-зале» появился Виртуал. С академической строгостью огляделся по сторонам, потер пухлые ладони. Обратив внимание на изнуренного хандрой Занудина, противно ухмыльнулся и с развальцем приблизился. Виртуалу определенно вздумалось завязать беседу, но Занудин топорно делал вид, что не замечает подошедшего. Виртуал демонстративно откашлялся и присел в кресло напротив. Создававшая фон музыка, будто по скрытой отмашке, смолкла.

— Неважнецки выглядите, — проговорил Виртуал, поглаживая бородку, выкрашенную на сей раз ядовито-оранжевой хной.

— Скверно спалось, — пробурчал в ответ Занудин, не удостаивая Виртуала взглядом и нахмурившись.

Виртуал расщедрился на очередную язвительную ухмылку. Не заметить ее было невозможно даже отвернувшись.

— Что это вас веселит? — задал вопрос Занудин.