Ковчег завета

Я был в курсе всего этого во время моего пребывания в Гондэре в январе 1990 года и посещения ряда фалашских поселений. Я стремился вступить в контакт с религиозными лидерами, которым намеревался задать ряд конкретных вопросов. Из-за массовой эмиграции эфиопскихевреев в Израиль это было не так просто: многие дома стояли брошенные, лишенные всего движимого имущества, с незапертыми дверями, покинутые жителями. И тем не менее милях в двадцати от Гондэра я нашел одну деревню, все еще, казалось, живой, называлась она Анбобер, ее дома были разбросаны по крутому склону горы, а население почти исключительно состояло из женщин и детей, поскольку большинство мужчин уже отбыли в Израиль.

У фалаша нет ни синагог, ни раввинов; их места богослужения называются «месгид», а их религиозные руководители — «кахенат» (в единственном числе «кахен», что означает священник, «жрец»). Вместе с моим переводчиком Легессе Деста мы шли по деревне, сопровождаемые быстро растущей ватагой озорных детей. Мы направлялись к месгиду, опознаваемому по звезде Давида на крыше, где я очень надеялся встретить кахена.

На этот раз меня не ждало разочарование: внутри бедно обставленного помещения за грубо сколоченным деревянным столом сидел худощавый старик, углубившийся в изучение Торы (красиво написанной на языке геэз на страницах из дубленой овечьей кожи). Легессе объяснил, зачем мы приехали, и спросил священника, не согласится ли он ответить на мои вопросы. После долгого обсуждения он дал согласие и назвался Соломоном Алему. Ему было, по его словам, семьдесят восемь лет, и почти тридцать лет он был кахеном Анбобера.

Следующие два часа мы обсуждали различные аспекты фалашской веры и ритуала. Все ответы Соломона подтвердили часто ветхозаветный характер религии и согласовывались со многим, что я уже узнал в ходе своего исследования. Особенно усердно я расспрашивал о приношении животных в жертву, пытаясь установить, почему его народ продолжал это делать, в то время как повсеместно евреи отказались от него еще две тысячи лет назад.

— Мы верим, — ответил Соломон с большой убежденностью, — что Бог на своем троне наблюдает эти обряды и доволен ими.

Соломон мог и не знать, как близко его простое утверждение к тому стиху в Книге Левит, в котором описывается сожжение жертвы как «благоухание, приятное Господу» 64. Соломон определенно казался мудрым и образованным человеком. Когда я сказал комплимент по поводу его учености, он ответил — без намека на ложную скромность — в том духе, что понимает гораздо меньше в иудейских обычаях фалаша, чем его отец, и добавил, что его отец, в свою очередь, понимал в этом меньше, чем его дед, который также был кахеном Анбобера.

— Мы забываем собственное прошлое, — печально проговорил Соломон. — День за днем мы забываем нашу историю.

Воспользовавшись его намеком, я спросил Соломона, знает ли он, сколько веков существует еврейский народ в Эфиопии.

— Мы пришли сюда очень давно, — ответил он. — Задолго до христиан. Христиане молоды в сравнении с нами.

Затем он принялся рассказывать уже известную мне историю царицы Савской, Менелика и доставки ковчега. Таким образом, сказал Соломон, иудейская вера и пришла в Эфиопию.

Я небрежно спросил:

— А вы знаете, каким маршрутом прибыли в страну Менелик и его спутники?

Когда-то его ответ мог поразить меня, но сейчас я воспринял его с полным удовлетворением:

— Согласно нашим преданиям, из Иерусалима они прибыли через Египет и Судан. Чуть ли не скучая, я подсказал:

— Предположительно большую часть пути они проделали вдоль реки Нил?

Кахен кивнул:

— Да. Так говорят наши предания. — Затем он добавил две совершенно новые для меня подробности: — По пути они останавливались на отдых в Асуана и Мероэ.

Асуан, знал я, находится в Верхнем Египте (вблизи от современной высотной плотины того же названия), и во времена фараонов в нем находился крупный карьер гранита, использовавшегося на строительстве пирамид. Древняя столица Нубии Мероэ расположена дальше к югу, в границах нынешней Республики Судан.

Заинтригованный, я стал расспрашивать Соломона о других подробностях, содержащихся в фалашских преданиях и касающихся этих городов. Он же утверждал, что уже рассказанное им — это все, что он знает.

— Я слышал эти названия, — вздохнул он, — в историях, которые рассказывал мне мой дед. Он был мудрым человеком… но его уже нет… Скоро нас всех не будет.

РИТУАЛ С КОВЧЕГОМ

Все, что я узнал во время пребывания в Гондэре, укрепило меня во мнении, что в древности именно в этот регион впервые пришел иудаизм. Фалаша являются настоящими иудеями, и это их родина. Их ближайшие соседи — кеманты — также обладают убедительными признаками древнего и глубоко проникшего иудейского влияния.