Ковчег Спасения

При этом простое уничтожение жизни считалось неприемлемым. Технически такое было под силу многим развитым культурам — особенно тем, что занимали основную часть галактики. В звездных скоплениях вспыхивали искусственные сверхновые — их взрывы стерилизовали поверхности планет в миллион раз более эффективно, чем вспышки обычных сверхновых. Можно было направить звезды в сферу Шварцшильда [42] спящей черной супердыры в центре Галактики, спровоцировав выброс очищающего гамма-излучения. Можно было, путем искусных манипуляций с постоянной силы тяжести в конкретной точке, столкнуть пару нейтронных звезд. Наконец, можно было выпустить армию самокопирующихся машин, способных превратить любую планетную систему в россыпь мелкой гальки. В течение миллиона лет каждый старый каменистый мир в галактике превращался в пыль. Профилактические вторжения в протопланетарные диски, из которых рождались миры, могли предотвратить формирование жизнеспособных планет. Галактика могла задохнуться в пыли своих собственных мертвых душ, и отсветы их гибели были видны через мегапарсеки.

Все это могло быть сделано.

Но смысл заключался не в уничтожении жизни — скорее, в сохранении контроля над ней. Сама жизнь, будучи явным расточительством, оставалась высшей ценностью для Подавляющих. Полное сохранение жизни, особенно разумной — вот ради чего они существовали.

И поэтому ей нельзя было позволить распространяться

Их методика, отточенная за миллионы лет, была проста. Во Вселенной слишком много солнц для того, чтобы смотреть за каждым из них; слишком много миров, заселенных простыми формами жизни, которые могли неожиданно сделать шаг в направлении чрезмерного развития разума. Поэтому Подавляющие создали сеть ловушек — загадочных артефактов, распределенных по всей Галактике. Их располагали таким образом, чтобы в ходе экспансии цивилизация натыкалась на них, и лучше раньше, чем позже. Они не преследовали цели исподволь выманивать цивилизации в космос. Ловушки должны были быть притягательны, но не слишком притягательны.

Подавляющие ждали среди звезд, прислушиваясь к сигналам своих великолепных, хитроумных устройств.

А затем, быстро и бессознательно, возникали в точке угрозы.

Боевой шаттл Вой был припаркован снаружи, удерживаясь на «дне» Карусели Нью-Копенгагена при помощи магнитных якорей. Клавейна провели на борт и указали, куда сесть. На голову надели черный шлем с крошечным щитком — специально для того, чтобы блокировать нейросигналы и не позволить ему взять контроль над окружающей техникой. Впрочем, Клавейна такие предосторожности нисколько не удивляли. Он представлял для Демархистов слишком большую ценность, хотя бы в перспективе, что бы ни говорила Вой. Такой перебежчик, как он, мог оказаться полезен — даже сейчас, когда война завершалась, и не в их пользу. Но он оставался Конджойнером, а значит, мог причинить значительный вред.