Ковчег Спасения

Девочка вернулась к игре, перестав замечать все остальное. Скейд сформировала последовательность кодовых нейрокоманд, побуждая установки Введения инициировать согласованное удвоение.

— Началось, Волк.

— Знаю. Я тоже это чувствую.

Фелка прекратила игру и подняла глаза.

Скейд почувствовала, как стала множеством самой себя. Из тумана, из некоего места, которое невозможно описать или определить, пришло новое ощущение: что-то тянулось вдаль, в холод, подобно коридору, который достигает неясного края бесконечности. Волосы на затылке зашевелились. Она уже знала — в основе ее действий лежит что-то глубоко неправильное и несправедливое. Предчувствие ужаса стало почти осязаемым. Нет, надо держаться и довести задуманное до конца.

Как сказал Волк, страхам надо смотреть в лицо.

Скейд напряженно слушала. Казалось, она слышит шепот, который доносится из бездны призрачного коридора.

— Тварь?

— Да, Маленькая Мисс?

— Ты был полностью честен со мной?

— Зачем быть с вами каким-либо, кроме как честным, Маленькая Мисс?

Антуанетта находилась на нижней палубе «Штормовой Птицы», в полном одиночестве. Ее корабль находился в одном из ангаров «Зодиакального Света», весь в ремонтных лесах, надежно закрепленный распорками и оттяжками, чтобы не пострадать при ускорении. Грузовоз стоял здесь с самого отлета от Йеллоустоуна. Сейчас очередные повреждения ликвидировались под бдительным руководством Ксавьера. Лю пришлось обратиться за помощью к людям-свиньям и бортовым роботам, целиком полагаясь на их опыт. Поначалу эта команда работала куда медленнее, чем бригада гиперприматов. Свиньи явно уступали им в ловкости, однако оказались намного сообразительнее. Вскоре они освоились, роботам удалось подгрузить нужные программы, и работа закипела. Ксавьер не только восстановил корпус, но и заново бронировал его. Двигатели, от швартовых турбинных до главной силовой установки токамака включительно, прошли капитальный ремонт и были полностью отрегулированы и теперь работали безупречно. Все «средства убеждения», то есть многочисленные орудия, перебрали и подключили к новой интегрированной сети управления. Ксавьер объявил, что в маскировке больше нет необходимости. «Штормовая Птица» слишком долго притворялась обычным грузовозом. Там, куда они направляются, не придется иметь дело с администрацией, которая всюду сует свой нос.

Но теперь скорость увеличилась. Людям приходилось либо сохранять неподвижность, либо пользоваться неуклюжими и громоздкими экзоскелетами. Антуанетта стала реже навещать свой корабль. Но дело было не в окончании работ и не в перегрузках. Ее удерживало кое-что другое.

Сейчас Антуанетта была уверена, что уже давно заметила неладное. Случалось, что она, находясь на борту, не чувствовала себя в одиночестве. Иногда ей казалось, что бдительность Тваря — не просто бессознательное тщательное наблюдение персоны гамма-уровня. За этим крылось нечто большее.

Значит… И Ксавьер, и отец лгали ей. К такому повороту событий Антуанетта была совершенно не готова.

До настоящего момента.

Наступила короткая передышка — установки контроля инерции остановили для очередной технической проверки, и Антуанетта пришла на борт «Штормовой Птицы». Из чистого любопытства она решила немного покопаться в судовых архивах. Вдруг повезет, и она узнает, что такое это Правило Мандельштама.

Там должны быть такие сведения.

Но даже если ничего не будет, можно попробовать догадаться.

Первые сомнения появились сразу после того, как началась вся эта история с Клавейном. Во время атаки баньши Тварь преждевременно сделал выстрел. Казалось, корабль «запаниковал». Маленькая поправка: интеллект гамма-уровня запаниковать в принципе не может.

А затем представитель полиции, который сейчас наслаждается жизнью в Замке Воронья, допытывался о связи ее отца с Лайлом Мерриком — и упомянул то самое Правило Мандельштама.

Тогда для Антуанетты это был еще один пустой звук.

Но не теперь.

После того, как Тварь случайно сказал о себе «Я» — и словно тщательно сооруженный фасад на секунду отодвинулся в сторону, как театральный задник… и она увидела чье-то лицо, которое за ним скрывалось.

— Маленькая Мисс?..

— Я знаю.

— Знаете что?

— Кто ты. Кто ты такой.

— Простите, Маленькая Мисс, но…

— Заткнись, черт подери!

— Маленькая Мисс… если можно…

— Я сказала, мать твою: заткнись, — Антуанетта с силой шлепнула по пульту управления. Это простое действие всегда задевало Тваря, и она на миг ощутила согревающую душу радость возмездия. — Я все знаю. И насчет Постановления Мандельштама тоже.

— Правило Мандельштама, Маленькая Мисс?

— Не хрен строить из себя невинность! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Закон, который вступил в силу чуть ли не в тот день, когда ты скончался. Насчет необратимой неврологической смерти.

— Необратимая неврологическая смерть, Маленькая…