Ковчег спасения

Клавэйн про корабли знал, хоть они и появились на самом пределе досягаемости радаров. Потому начал перехватывать паруса Скади, направлять на них свои лазеры и разгонять навстречу эскадре. Конечно, шансы поразить были крайне невелики. К тому же погоня всегда могла выставить защиту вроде изобретенной Клавэйном – но перенаправления парусов оказалось достаточно, чтобы Скади перестала их запускать.

– Я знаю, – тихо сказал он.

– Клавэйн, я предлагаю сделку. Вы, конечно же, не хотите умереть – и я не горю желанием убивать вас. Просто у меня хватает забот и без того.

– Очаровательно, – хмыкнул старик.

– Поэтому я позволю вам жить. Более того, отдам Фелку.

Он отставил чашку.

– Фелка очень больна. Она снова уходит в грезы о Великой Стене. Сейчас постоянно выстраивает круговые структуры вокруг себя, играет в причудливые игры, отнимающие все ее время и силы. Это суррогаты Стены. Она оставила сон, как настоящий сочленитель. Я очень о ней беспокоюсь. Вы с Галианой потратили столько труда, чтобы превратить ее в полноценного человека. А теперь плод ваших трудов день за днем рассыпается в пыль, как в свое время Великая Стена. – На лице Скади вылепилась суровая улыбка. – Она теперь вообще не узнает людей. И не проявляет интереса ни к чему, кроме игр – а их набор все уменьшается. Фелка даже не спрашивает о вас.

– Если ты, сволочь, хоть пальцем… – процедил Клавэйн против воли.

Скади продолжала говорить:

– Однако еще не поздно вылечить ее, пусть и не полностью. Да или нет – зависит лишь от вас. Наша разница в скорости сейчас мала. Потому возможна операция перехвата. Если вы свернете с моего курса и не сделаете попытку быстро вернуться на него, получите Фелку – само собой, на борту выпущенного в космос корвета.

– Скади! – прошипел он.

– Ответ я рассчитываю получить немедленно. Конечно, не отказалась бы от ответного сообщения, но мне хватит и очевидного изменения вашего курса.

Она вздохнула, и Клавэйн вдруг понял, что именно кажется странным и пугающим в Скади: она за весь разговор ни разу не набрала в грудь воздуха.

– И последнее: я готова немного подождать. Не слишком долго. Но когда время ожидания кончится, а вы не свернете, я все равно посажу Фелку на корвет. Но тогда найти ее будет гораздо труднее. Представьте, Клавэйн: она окажется в одиночестве среди звезд, так далеко от людей. Она может этого не понять. Хотя, с другой стороны, может и понять. И как нельзя лучше. – Поколебавшись, Скади добавила: – Уж это, думаю, вам известно лучше, чем кому-либо другому. Ведь она, в конце концов, ваша дочь. Вопрос в том, насколько она вам дорога.

Ремонтуар был в сознании. И улыбнулся не без теплоты, завидев Клавэйна в своей каюте-тюрьме. Ремонтуар выглядел, конечно же, не блестяще – он никогда настолько скверно не выглядел, – но и не походил на человека, еще недавно пребывавшего в замороженном состоянии. То есть практически мертвого.

– Я все думал, когда ты явишься с визитом, – заметил он с обезоруживающим радушием.

Он лежал на спине, опершись затылком о подушку, скрестив руки на груди, и вся его фигура лучилась спокойствием и расслабленностью.

Экзоскелет Клавэйна переключился в сидячее положение, позволив хозяину перенести давление с одних синяков на другие.

– Увы, у нас были трудности. Небольшие, разумеется. Но потребовавшие много усилий… Я рад видеть тебя живым и здоровым. До сих пор размораживать было не слишком целесообразно.

– Понимаю. – Ремонтуар великодушно махнул рукой. – Это не помешает…

– Погоди-ка, – попросил Клавэйн, вглядываясь в лицо друга и подмечая изменения, необходимые, чтобы тот смог вписаться в общество Йеллоустона.

Клавэйн привык видеть Ремонтуара полностью безволосым, словно недоделанный манекен.

– Что не так?

– Рем, есть правила, которые тебе необходимо твердо усвоить. Во-первых, нельзя покидать эту комнату. Так что не ставь меня в неловкое положение, даже не пытайся.

Тот пожал плечами: мол, какие пустяки!

– Мне это и в голову не пришло бы. Что дальше?

– Во-вторых, пока ты в этой комнате, пожалуйста, не пробуй связаться ни с каким устройством за ее пределами. Очень прошу.

– А как ты узнаешь, если попробую?

– Я узнаю.

– Разумно. Еще что-нибудь?

– Я не уверен, что помогу тебе. Отсюда и предосторожности, и мое нежелание будить тебя раньше.

– Вполне естественное нежелание.

– Рем, я не могу рисковать судьбой этой экспедиции.

Ремонтуар хотел заговорить, но Клавэйн жестом велел не перебивать.

– Потому я не допущу ни малейшей угрозы. Если мне вдруг покажется, что твои действия ставят нашу миссию под угрозу, я тебя убью. Причем моментально, безо всякого суда. Мы сейчас далеко от Феррисвильской конвенции и еще дальше от Материнского Гнезда.

– Я уже понял, что мы на корабле, – заметил Ремонтуар. – И очень сильно разогнались. Хотел найти какой-нибудь предмет, чтобы уронить на пол и оценить ускорение. Но ты же мастер своего дела – я так ничего и не нашел. Тем не менее могу предположить: мы идем на четырех с половиной g?

– На пяти. А скоро будет шесть и даже больше.

– Этой каюты я не припомню на «Паслене». Неужели ты захватил другой субсветовик? Удивительное дело.