Ковчег спасения

Оставалось только довериться ему. Он один знал детали программы, загруженной в Зверя, и Антуанетта, покинув кресло, могла бы покалечиться при внезапном маневре корабля. Конечно, после она выскажет Ксавьеру, что думает об установке всяких «аварийных программ» на корабле без ее ведома. Но пока надо отдать ему должное – управляет ситуацией он, а не бандиты. Ксавьер ушел в рубку.

Антуанетта свирепо зыркнула на Клока:

– Знаете, Клавэйн мне понравился намного больше вас.

Ксавьер заперся в рубке и сел в пилотское кресло. Дисплеи на панели управления оставались в диагностическом режиме – странно для корабля, уже вышедшего в открытый космос и разгоняющегося. С полминуты он восстанавливал обычные режимы работы, переводя системы «Буревестника» в полетное состояние. Немедленно завыл металлический безжизненный голос, заклиная выключить термоядерную тягу, поскольку, по данным самое малое восьми маяков, корабль еще находился в зоне Ржавого Пояса и потому нельзя использовать ничего мощнее химических двигателей…

– Зверь? – прошептал Ксавьер. – Ты уж лучше выключи тягу. Нас точно заметили, я уверен.

Зверь не ответил.

– Эй, теперь уже безопасно. Антуанетта в каюте, вместе с двумя этими придурками. Она сюда не зайдет.

Наконец Зверь заговорил, и его голос звучал гораздо ниже и мягче, чем при общении с Антуанеттой.

– Надеюсь, мы поступили правильно.

По кораблю прокатился рокот – токамак выключился, его сменил атомный двигатель. «Буревестник» находился всего лишь в полусотне километров от «карусели» Новый Копенгаген. А это значило, что даже атомные двигатели – злостное нарушение списка правил в руку длиной. Но Ксавьер еще хотел привлечь внимание.

– Я тоже надеюсь. Скоро мы это узнаем.

– Думаю, пора разгерметизироваться. Ты можешь надеть на Антуанетту скафандр так, чтобы гости не учинили неприятностей?

– Это сложно. Я и так боюсь за нее. Не знаю, когда они рискнут вылезти из кресел. Хотя могу попробовать – завести их в одну каюту, ее в другую.

– Я могу устроить частичную разгерметизацию. Но раньше никогда такого не делал, поэтому не знаю, получится ли с первого раза.

– Может, и не понадобится, если костоломы из конвенции скоро доберутся сюда.

– Так или иначе, а я тебе не завидую.

Ксавьер хорошо разбирался в интонациях Зверя.

– Имеешь в виду Антуанетту?

– У нее будет к тебе парочка вопросов, на которые крайне трудно ответить.

Парень уныло кивнул. Уж об этом можно было и не напоминать.

– Думаешь, она догадалась про тебя? Клавэйн точно заподозрил неладное, но он старик умный, Антуанетту расспрашивать не стал.

– Раньше или позже ей пришлось бы узнать. Джон не собирался скрывать от нее правду всю жизнь.

– Но сейчас мы не расскажем, – заявил Ксавьер решительно. – Не время и не место. У нас и так куча проблем на руках.

Его внимание привлек радарный дисплей: трехмерная картинка показывала три значка, которые двигались от «карусели» по сходящимся на «Буревестнике» траекториям.

– Ты хотел, чтобы заметили, – вот и заметили, – сказал Зверь.

В последнее время полицейские катера конвенции околачивались поблизости от Нового Копенгагена. Может, по обыкновению, следили за Антуанеттой, или кто-нибудь предупредил власти о странном происшествии с доком и «Буревестником». Ксавьер надеялся, что среди полицейских не окажется тот самый назойливый офицер, давно уже сующий нос в дела Антуанетты.

– Думаешь, они и в самом деле убьют нас, не разобравшись, отчего включалась термоядерная тяга?

– Не знаю, Ксавьер. Я про это не думал, когда начал разбираться с гостями. Видимо, зря.

– Нет, не зря. Я бы, наверное, сделал то же самое. И Антуанетта. А уж Джим Бакс точно бы не колебался.

– Через три минуты они выйдут на абордажную дистанцию.

– Облегчи им работу, Зверь. А я пойду гляну на остальных.

– Удачи!

Ксавьер вернулся в каюту. К большому облегчению, он увидел гостей мирно сидящими в креслах. Ощутил уменьшение веса – Зверь переключился на атомные двигатели.

– Как дела? – спросила Антуанетта.

– Нормально, – заявил парень, изо всех сил стараясь казаться спокойным и уверенным. – С минуты на минуту явится полиция.

К тому времени, когда тяга вовсе отключилась, он успел сесть в кресло. Через пару секунд услышал грохот абордажных захватов. Пока неплохо – абордаж все же лучше, чем расстрел. Можно объясниться, обосновать свое поведение. Если полицейские и захотят кого-нибудь казнить, то уж лучше его. Он сумеет взять вину на себя, спасти Антуанетту.

Он почувствовал сквозняк. Уши заложило – декомпрессия. Но давление падало недолго, он толком не успел испугаться. Сквозняк улегся, а издали донесся скрежет и визг раздираемого металла.

– Что случилось? – спросил мистер Пинк.

– Наверное, полиция вырезала люк, – предположил Ксавьер. – У них давление не такое, как у нас. Могли бы и нормально зайти, им ничто не препятствовало, но, наверное, решили не ждать, пока сработает шлюз.

Послышалось цоканье и лязг конечностей.

– Робота послали, – заключила Антуанетта. – Ненавижу роботов.