Ковчег

 Однако не замёрз. Температура воздуха поднялась до комфортных минус трёх градусов. Снег падал большими хлопьями, сквозь которые поблёскивали огни Западного Берлина, возле которого и располагалась часть. В тот день немцы отмечали католическое Рождество, и Санёк, забравшись на караульную вышку, откуда открывался вид на город, размечтался.

 Вспоминал домашние праздники и представлял, какими они будут, когда он вернётся.

 - Эй, солдат, – резкий окрик вырвал его из состояния нирваны. - Вставай соня.

 - Я не сплю...

 Часовой резко вскочил на ноги, оказалось, что за время медитации он сполз на пол вышки и увидел стоящего на ступеньках лестницы замполита батальона. Тон заместителя командира части по политической работе был, пожалуй, холоднее температуры воздуха:

 - Нарушаешь устав.

 - Никак нет!

 - Я снимаю тебя с поста.

 - За что? Я не спал...

 Рядом с вышкой виновато перебирали ногами разводящий караула и сменщик. О проверке из караулки могли бы предупредить, да видать все расслабились. Оправдываться смысла не было. Возвращение в караульное помещение показался похоронной процессией. Тысячи мыслей промелькнули за это время в его голове. О том, что теперь точно отправят на полигон, а жуткие воспоминания о прошедшем были ещё свежи в памяти.

 И о том, что не видать ему лычек ефрейтора и начавшая налаживаться служба летела псу под хвост.

 Сашка лихорадочно думал, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

 - Может сказать, что мне стало плохо? - прокручивал он всевозможные варианты спасения. - Нет не прокатит...

 Рассеянным  и заторможенным он подошел к стойке для разряжения автомата. Думая о своём, автоматически передёрнул затвор «Калашникова» не отстегнув магазин, в котором было тридцать боевых патронов. Нажал на курок и в ночной тишине выстрел показался присутствующим невероятно громким. Пуля, к счастью, ушла в предназначенный для случайных выстрелов песок.

 - Одно к одному, – замполит нехорошо усмехнулся и приказал. - Сдать оружие и ко мне в кабинет.

 - Есть!

 Кабинет майора Филиппова пользовался дурной славой. После аудиенции у замполита военнослужащие мялись и уходили от ответа на вопрос, что там происходило.

 Через несколько минут Сотников стоял у страшной двери в штабе части. Постучавшись и получив разрешения войти. Отрапортовал как положено.

 - Рядовой Сотников по Вашему приказанию прибыл.

 - Вижу, вижу. – На худом лице майора, за стёклами затемнённых очков, хищно блеснули голубые глаза. - Заходи.

 За эти очки он получил солдатское прозвище «Пиночет». В следующие полчаса Сашка убедился, что не только за это. В чём только не обвинял его майор. В нарушении присяги и подрыве боеспособности. В преступной халатности и потаканию мировому империализму.

 - Из-за таких, как ты уменьшается боеспособность Советской армии. - В подобном ключе обвинения водопадом лились на голову совсем поникшего бойца.

 По мере продолжения экзекуции у стоящего навытяжку солдата нарастало внутреннее напряжение. Он готов был признаться во всех смертных грехах мира и после фразы обвинителя об отправке на полигон не выдержал:

 - Только не это!

 - Почему?

 - Не надо, – слёзы вперемешку со словами хлынули из него потоком. - Если бы Вы знали, что там происходит!

 - Так расскажи, - замполит сразу подобрался и нехорошо насторожился. - Ничего не утаивай.

 - Всё скажу!

 - Говори, солдат. - Он по отечески улыбнулся. - Ничего не бойся...

 И Сотников начал рассказывать... О том, как старики издеваются над «молодыми», о постоянном недосыпе и недоедании. Обо всем, что наболело на душе за девять месяцев мучительной жизни без человеческого сочувствия.

 - Фамилии, – в правой руке майора подрагивал от нетерпения карандаш. - Назови фамилии...

 - Да это не главное!

 Сашка не слышал, он весь отдался жалости к самому себе и стремился, выговорившись понять, почему мир так несправедлив к нему.

 Исповедь продолжалась долго, и Филиппов отпустил его в расположение роты, поняв, что сегодня ничего конкретного от страдальца не узнает. Главная пытка началась позднее. На полигон штрафника не отправили, но когда рота вернулась в казармы все быстро узнали о случившимся. Замполит, пытаясь дожать попавшего на крючок, дал команду своим осведомителям прессовать упрямца и его прессовали.

 - О стукач идёт. - Приветствовали его "деды". - Иди сюда, расскажи кого заложил "Пиночету"...

 Невозможно было пройти по коридору казармы, что бы ни нарваться на неприятный разговор по поводу мнимого стукачества. В различных формах, начиная от физического воздействия до морального унижения. Когда Сашку начали обвинять друзья из его призыва, он не выдержал.

 Не помня себя, побежал в штаб и без разрешения ворвался в кабинет замполита.

 - Ничего не было... – голос нарушителя дисциплины дрожал от переполнявших душу эмоций. - Слышите, я всё придумал, что бы не оказаться на полигоне. Наказывайте меня как хотите... ничего не было!

 - Почему врываешься без доклада?

 Замполит понял, что перегнул палку, самострелы и дезертиры в части никому не нужны, и приказал своим людям в роте больше Сотникова не трогать.