Ковчег

Вот Сергей Петрович и взялся меня просветить, комментируя вопросы, как бы невзначай задаваемые нашим человеком, и ответы на них янкеса. Причём не только «звуковые» ответы, но и жесты, их сопровождающие, и мимику лица.

М-дя, а непростые у нас люди работают. Тот же «зиц-председатель», да и сам «папаша Мюллер». Подготовка серьёзная. Одним богатым жизненным опытом и чтением по вечерам самоучителя по «чтению человека, как раскрытой книги», полученных результатов не объяснишь… Возникают подозрения даже не по поводу учреждения, из которого к нам пришёл папаша Мюллер (а, кстати, покинул ли он его при этом?), но и по поводу того, а является ли Василий Иосифович, так сказать, «вершиной нашей пирамиды», или есть кто-то выше? В неназываемых структурах…

Я спешно прогнал возникшие мысли из головы. Хоть у моего собеседника вряд ли лежит в кармане меелофон, чужие мысли читать он, похоже, может без всяких приборов. А есть такие мысли, о которых посторонние знать не должны ни в коем случае.

… Камера (а точнее, несколько камер) демонстрировали объект то издалека, то вблизи, так, что было видно движение каждой маленькой лицевой мышцы. Мне почему-то захотелось представить выражение лица американца, если бы он узнал, что беседует, фактически, с представителем инопланетян.

И тут же моё желание исполнилось. Нет, наш человек на переговорах не «раскололся». Просто в этот момент в помещение на экране ввели захваченную нами в ходе операции «высокую шишку» из «Аль-Каеды». Изумление, отразившееся на лице представителя американцев, быстро сменилось маской равнодушия, но было уже поздно… Насколько мне известно, лицо этого человека не было запечатлено ни на какой американской колоде карт, так что узнать его при встрече мог далеко не каждый…

В общем: «Агент Смит, вы изобличены!». (Это не из «Матрицы», а из старого советского шпионского фильма)…

После недолгой мастерски разыгранной гостем сценки сначала недоверия, потом сомнения, а потом радости при известии, что мы передаём нашего пленника в распоряжение наших американских друзей (попробовали бы не передать!), американцем был вызван дополнительный конвой для сопровождения «ценного груза», и разговор стал протекать в более мягком ключе.

Ведь началось всё с выговора за то, что мы свою операцию не согласовали с «поборниками мира во всём мире». Наш представитель каялся и извинялся, извинялся и каялся, а после «вручения подарка» обнаглел до того, что попросил материальной помощи. Ну, «обнаглел», конечно, это сильно сказано. Что и в какой момент говорить, было намечено нами заранее, как и заранее было выдано «добро» на просьбу-приказ американцев нашим войскам принять участие в их вот-вот начнущейся операции. Нам всё равно надо было переводить наших солдат из Кении в Сомали. А там уж «уважительная причина» нашего неподчинения янкесам была заготовлена заранее…

Короче, встреча, начавшаеся довольно холодно, закончилась «в тёплой, дружественной атмосфере». Стороны расстались довольные друг другом. Последним мазком в нарисованную нами картину маслом стало поднятие лагеря по тревоге и начало переброски прямо в присутствии американца…

— Вроде бы, неплохо получилось… Как думаете, Сергей Петрович? — поинтересовался я у папаши Мюллера после окончания фильма-отчёта.

— Согласен, — благосклонно кивнул головой тот. — Но вот завтра прилетает Василий Иосифович, он и вынесет окончательный вердикт.

«Чёрт! Что-то ревизоры зачастили!..» — подумал я. Вслух, естественно, выражая радость по поводу приезда дорогого и любимого руководителя.

Всегда считал, что поговорку «Подальше от начальства — поближе к кухне» придумал мудрый человек. И очень жаль, что следовать ей получается далеко не всегда. Вот как, например, сегодня. Дорогой шеф устроил по поводу своего приезда торжественный обед, присутствие на котором, естественно, было обязательно для всех «министров-капиталистов». И для меня в том числе.

Вот не люблю публичные пьянки. Как говорят, большинство семей распадается после весело проведённых корпоративов. Мне это, конечно, не грозит, но частенько бывают случаи, когда после корпоратива сотрудника просто вышвыривают на улицу. Так что приходится балансировать между тем, чтобы достаточно выпить, дабы начальство не заподозрило тебя в том, что ты его не уважаешь, и тем, как бы не наклюкаться настолько, чтобы на следующий день очухаться уже уволенным. Хотя, мне-то как раз заниматься таким вот хождением над пропастью не привыкать: прошлая должность обязывает.

Но был в приезде шефа и положительный момент: оценив обстановку, Василий Иосифович высочайше повелел «чрезвычайное положение» отменить. Так что торжественный обед проходил не в поднадоевшем уже за военное время бункере, а в просторной столовой наверху.