Коварство идеальной леди

Облокотившись на ограждение, Стерлинг смотрел ничего не видящими глазами на бьющиеся о борт корабля волны. Путешественники покинули Венецию три дня назад, и за все это время они с Оливией обменялись всего дюжиной вежливых слов. Виконтесса почти не выходила из своей каюты, и Стерлинг считал, что это к лучшему. Несколько раз он с трудом подавлял желание постучать в ее дверь. Но даже если бы ему хватило на это решимости, он все равно не знал бы, что сказать. Поэтому пока лучше было оставить Оливию в покое. Стерлингу казалось, что ничего более трудного он еще никогда не делал.

— Чудесный день, милорд. — Подойдя к Стерлингу, Джозайя оперся на ограждение. — Прекрасная погода для путешествия по морю.

Однако Стерлинг лишь что-то мрачно пробормотал в ответ. Он, как и Оливия, пребывал не в лучшем настроении.

— Но капитан говорит, что, возможно, начнется шторм.

— Это может стать проблемой, — пробормотал Стерлинг, желая отделаться от собеседника, но тут же пожалел об этом. Джозайя не виноват, что они с Оливией сейчас не слишком приятные попутчики. Бедный стряпчий находился меж двух огней. Стерлинг попытался разрядить ситуацию. — Но пока все замечательно.

— Совершенно с вами согласен. — Молодой человек вздохнул с облегчением. — Сэр, могу я задать вам вопрос?

— Задавайте.

— Что такого вы сделали?

Стерлинг искоса посмотрел на Джозайю.

— Что? Больше не будем говорить о погоде?

— Нет, сэр. — Джозайя выдержал паузу. — Я ничего не говорил раньше, так как считал, что не имею на это права. Но я тоже принимаю участие в поисках и вижу, что у вас с леди Рэтборн произошла размолвка.

Стерлинг высокомерно вскинул бровь.

— И вы считаете, что в этом виноват я?

— С того самого момента, как мы покинули отель, вы не сводите с нее глаз. — Джозайя пожал плечами. — В то время как она смотрит куда угодно, но только не на вас.

— Вы очень наблюдательны.

— Спасибо, сэр. — Джозайя помолчал, а потом повторил вопрос: — Так что же вы сделали?

Стерлинг глубоко вздохнул.

— В последнее время ничего.

— Понимаю.

— Что вы понимаете?

— В Египте вы рассказали мне, что однажды бросили ее.

— И?..

— Очевидно, ваши нынешние проблемы уходят корнями в прошлое. Или я ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь.

— Но мне кажется, — осторожно продолжил Джозайя, — что за прошедшие несколько недель вы сделали для нее гораздо больше, чем можно было бы ожидать. И все для того, чтобы исправить ошибки прошлого.

Стерлинг изучающе посмотрел на молодого человека.

— У меня есть план.

— Прекрасно, — кивнул Джозайя. — И состоит он в полном бездействии.

— Совершенно верно.

— Уверен, он сработает! — еле слышно произнес молодой человек.

— Конечно, сработает, — воскликнул Стерлинг с уверенностью, какой вовсе не испытывал. — Оливия очень умная и чуткая женщина. Я дал ей время разобраться в себе. Пусть морской воздух освежит ее дух и выставит будущее в правильном ракурсе. Пусть она поймет, что какие бы ошибки я ни совершал в прошлом, больше их не повторю. Хотя со стороны может показаться, будто ничего не меняется…

— Так как в данный момент она намеренно вас избегает.

— Пусть все идет своим чередом. Это часть моего плана. Терпение — это добродетель, мой мальчик. — Стерлинг кивнул, не понимая, кого он пытается убедить — себя или стряпчего. И все же, сорвавшись с языка, его слова вдруг обрели смысл. — Как только мы прибудем в Лондон, она вынуждена будет признать мое существование хотя бы потому, что завершить последнюю коллекцию в одиночку ей не под силу. Я докажу ей несмотря ни на что, она может на меня положиться.

— Понимаю.

— Мне было бы приятнее, если бы вы сказали то же самое с чуть большей уверенностью.

— Прошу прощения, сэр, но на самом деле, я не очень понимаю. — Брови стряпчего сошлись на переносице. — Если честно, это ваше намерение ничего не предпринимать кажется мне немного непродуманным.

— Я ничего не делаю, но я думаю о том, что происходит. — Думаю о ней. — Я не знаю, что сейчас можно сделать.

— Вы могли бы настоять на разговоре.

Стерлинг покачал головой.

— Нам нечего больше сказать друг другу.

— Может, просто попросите прощения…

— Уже просил. — Сказав это, Стерлинг подумал, что, возможно, он никогда не признавался, насколько сильно сожалеет о содеянном. Никогда не признавался, насколько ужасной была совершенная им ошибка. Каким же гордым и глупым он был. Неужели он действительно никогда не извинялся по-настоящему?

— Стало быть, вы молили о прощении?

— Конечно. — Хотя все было не так.

— Мои старшие братья в сходной ситуации сказали бы, что без определенной доли раболепства и унижения прощения не вымолить.

— Я никогда ни перед кем не раболепствовал, — усмехнулся Стерлинг. И все же он готов был на коленях приползти к Оливии, если это потребуется. Что и было, по его мнению, истинным проявлением раболепия и смирения.

— Возможно, в данной ситуации немного смирения не повредит, — продолжал упорствовать Джозайя. — Вы ведь знаете, что она мне отнюдь не безразлична.

Стерлинг вскинул бровь.

— Надеюсь, вы не думаете, что наша размолвка умножит ваши шансы?

Джозайя покачал головой.