Коварство и любовь

Граф натянул брюки, прежде чем вызвать обоих слуг. Потом отдал указания Тилли, и девушка, сделав большие глаза, бросилась в кухню за едой. Тоби получил приказание вылить воду из ванны и наполнить ее заново, для графа.

Вернулась Тилли, за ней по пятам шли две девушки с кухни. Они захихикали, когда увидела лорда де Уинтера в одних брюках, с обнаженным торсом и босого. Тилли отвесила каждой по подзатыльнику, укоризненно прикрикнув:

– Следите за своими манерами!

Она приказала им накрывать трапезу на длинном низком столе дубового дерева, который располагался под окном. Сама Тилли поставила на стол графин красного вина и кувшин пенного эля; из карманов фартука достала бокалы. Присев в реверансе перед хозяйкой и своим новым хозяином, она поспешила вытолкать за дверь смешливых девиц. Тоби, который уже закончил наполнять ванну, тоже удалился.

– Желаете сначала выкупаться или поесть, милорд? – спросила Нисса.

– Вода слишком горячая, – ответил он, рассматривая приготовленное угощение. – Действительно, ваша тетя держит отличную кухню. Надеюсь, что вы, мадам, тоже овладеете этим искусством.

– Вам не придется сетовать, будто я неумелая хозяйка, милорд, – заверила его Нисса. – А ваш дом, наверное, большой и величественный?

– Нет, у меня довольно скромный дом. И я почти не жил там. Может быть, вы сочтете, что он слишком старомоден, но можете украшать и переделывать его, как захотите, Нисса. Я хочу провести остаток жизни в Уинтерхейвене – с вами и нашими детьми. Я часто думаю, как одиноко, должно быть, было в этом доме моему отцу. Женился он поздно, почти на старости лет, а потом потерял супругу, которая умерла родами. С тех пор как дед забрал меня к себе, я редко видел отца – проводил с ним лето, с конца июня до праздника урожая в начале августа. После его смерти приезжал только поохотиться, в сентябре. – Граф взял блюдо, положив себе целую гору говядины, каплуна, сырых устриц и хлеба с сыром. Сев на постель напротив Ниссы, спросил: – Хорошо, наверное, было провести детство в Риверс-Эдж? Гостеприимство вашего батюшки всем известно. И мой отец часто говорил, какой это достойный джентльмен.

– Я не помню Эдмунда Уиндхема, – тихо сказала Нисса. – Когда его убили, мне едва исполнилось два года. Единственным отцом, которого я знаю, стал мой отчим, Энтони Уиндхем. А детство в Риверс-Эдж было чудесным! Сейчас я спрашиваю сеюя, зачем вообще уехала оттуда?! У меня пять братьев, а полгода назад родились сестры-близняшки. Вряд ли узнаю их, когда мы наконец вернемся домой. Когда я уезжала ко двору, им было несколько недель от роду. У меня были пони, а потом и лошади, и, разумеется, собаки, с которыми я играла. Моей лучшей подружкой была кузина Мэри-роуз. Летом мы с ней бегали босиком, а зимой катались верхом по замерзшей реке. Впрочем, что тут такого? Обычное детство…

– Вы были окружены семьей, Нисса, – сказал граф. – Мать, отец да целая куча братьев. Поблизости еще жили тетки и двоюродные братья и сестры. Я это знаю, потому что они были и нашими соседями, как и ваши дед и бабка. Дорогая, вам несказанно повезло с родственниками!

– Вам было очень одиноко, Вариан? – спросила Нисса.

Она вдруг поняла, как тяжело, должно быть, ему приходилось; потерявший мать малыш, который попал в руки рвущегося к власти деда. Герцог не способен на любовь, да и времени на подобную глупость у него не было. Герцога Томаса бросила даже герцогиня, которая всегда отзывалась о нем весьма нелестно.

– Одиноко? – Подумав немного, Вариан кивнул: – Да, Нисса, мне было одиноко. Люди никогда не считали меня сыном и наследником графа Марча. Я всегда был сыном незаконнорожденной дочери герцога Норфолка. Но, с другой стороны, детство, проведенное в тени всемогущего деда, было отличной школой. На то, чтобы жалеть себя, у меня просто не было времени. Он человек суровый, моя дорогая, но достоин восхищения. Понимаю, что ничего не значу для него. Я не люблю игр, в которые он играет, и ему это известно. Теперь, когда я обзавелся супругой, пора возвращаться в Уинтерхейвен и заниматься своей жизнью. Поместье огромное, и в последнее время им управляли не самым надлежащим образом. У меня будет дел по горло. – Граф взглянул на Ниссу. – Вы ничего не едите, – заметил он. – А вам понадобятся силы, любовь моя. Вчера ночью я вас щадил, но теперь не намерен давать вам спуску.

– Вот почему вы глотаете одну устрицу за другой? – спросила она. – Я довольно долго пробыла при дворе и слышала об их чудесном свойстве восстанавливать силы. Это правда, милорд?

Он лукаво улыбнулся.

– Вскоре сами увидите, мадам. И советую вам тоже набить живот – пока есть такая возможность.

Она сбросила одеяло, соскользнула с постели и нагая подошла к столику, где стоял поднос с едой. Улыбнулась про себя, услышав за спиной судорожный вздох – оказалось, что она так легко может управлять его желаниями! Нисса положила на тарелку кусок каплуна, тушеный артишок и ломоть хлеба с маслом. Поставив тарелку на широкий подоконник, повернулась к графу спиной и невинным тоном спросила:

– Вина или эля, милорд? Тилли принесла и то, и другое.