Котёл

Дальнейшее развитие событий предсказать трудно. Это может вторжение бандеровцев в Крым, а затем и в Россию, что приведет к третий мировой войне. Америкосы и швабы забывают, что Россия — страна с ядерным оружием, и применение этого оружие приведет к всемирной катастрофе.

Китайские друзья, на которых мы так надеемся и которые могли бы повлиять на хамское поведение дяди сэма, молчат, в рот воды набрав. Они хитрые и коварные. Индийцы — слабы, сами себя защитить не могут и рады, что на них никто не нападает. С кем нам дружить, с кем заключать военные союзы, с Северной Кореей разве-

А пока мы все под угрозой и белые и желтые и чернокожие. Только мы этого не знаем, а когда узнаем, может быть поздно.

Новый премьер разбирал бумаги, их было не так много и вроде никаких особо секретных материалов там не было. Кабинет ему достался большой, а мебель старая, искореженная, а диваны во многих местах выжжены, словно люди выжигали дыры паяльными лампами. Телефон давно уже не работал, а мобильная связь работала с перебоями. В кабинете господствовали мухи. Их было так много, что приходилось отбиваться рукой. Голодные, видать, подумал премьер.

Вдруг начали дрожать стекла, начался гул и раздавались громкие выстрелы, сотрясающие землю. Это начали палить бандеровцы из всех крупнокалиберных орудий. Вчера канонада не прерывалась в течение семи часов, сегодня должно продолжение. Премьер стал думать, куда ему спрятаться. Не исключено, что снаряд попадет в здание, в котором на первом этаже его кабинет. На помощь канонаде, загудели самолеты — бомбардировщики. Одни выпускали снаряды с фосфорной начинкой. Снаряды разлетались на высоте и снопом падали на землю, на здания, жилые дома, на пешеходов, на идущий транспорт, на колодцы, подстанции и превращали их в руины.

— Куда делся этот Бородай- В Москву укатил, падло- Ему хорошо, а вот мне некуда бежать. Если только к семье. Она на окраине города в бункере сидит уже вторую неделю. Туда снаряды пока не сигают.

На город стали падать тяжеловесные бомбы, они выбивали на асфальте огромные воронки. Если попадали в дома старой постройки, дома загорались как спички. Стоя пока что у окна он видел, как доски, щебень, куски опорных балок летят в одну сторону и тут же при разрыве очередной бомбы все летит навстречу. Доски, камни как бы встречаются, разбиваются друг о друга и летят вверх, воспламеняются, образуя клубы дыма с дурным запахом. Более страшные и более опасные не только для всего живого, но и для всех построек, в том числе и кирпичных это горящие снопы, они кажется сжигают все на своем пути, даже камни, а попадая в воронки с водой, высушивают их, выжигая воду.

Премьер схватил маленький кожаный чемоданчик и быстро спустился в подвал. Подвал был длинный, широкий, со столиками, небольшими диванчиками и детскими кроватками. Едва он приютился в углу, как потух свет, здание как бы заплясало, а потом все стихло. Благодаря светящемуся циферблату, он увидел: стрелки показывали восемь вечера. На улице еще светло, еще полтора часа будет светло.

— Пойду, — сказал он себе и встал.

Освещая темный подвал фонариком, он вышел на улицу и то, что он увидел, привело его в дрожь. Трупы людей валялись на уцелевшем асфальте, в воронках, живые детишки ползали, окровавленные, по трупам матерей и звали их на помощь. Но матери уже находились в другом мире. У некоторых, у кого уцелело лицо, застыла неясная улыбка, как бы говорящая: прощайте дикие звери.

Девочка трех лет тащила оторванную руку матери, пытаясь ее приклеить.

— Мамоцка, ты поправишься, вставай, пойдем домой, а руку дома пришьем иглой.

После двухчасового обстрела со всех видов оружия, наступил кратковременный перерыв. Неизвестно откуда появились лазутчики Пипияроша, из батальона «Азов», «Днепр» в форме сварщиков, слесарей, дворников с блокнотами в руках и мешками за спиной. Они работали очень быстро и профессионально: записывали количество убиты в блокнот и переодевали в военную форму и если находили автомат, вставляли в руки жертве, дабы отчитаться, что дескать убито в бою столько-то террористов. Поодаль врач Люба тащила мужчину с оторванной ногой. Рядом находился мальчик лет шести с оторванной рукой. Отец стонал, видать ему было очень больно и все смотрел на ребенка, как бы просил у него помощи. У мальчика было заплаканное, испуганное личико, но держался он весьма храбро, как будто с ним ничего не произошло. Муж Любы Сергей пробовал стащить женщину со второго этажа. Она уцепилась за подоконник и все время звала на помощь.

Люба увидела лазутчика, но не знала, кто он и стала звать на помощь:

— Подсоби. Не слишком ли рано ведешь перепись убитых-

Лазутчик выхватил пистолет и стал прицеливаться. Люба не обращала внимание. Раздалась автоматная очередь, лазутчик накрылся ногами. Это премьер выпустил очередь из автомата, после чего равнодушно спустился в подвал, в темноту, где еще дышали и плакали живые.

35