Котёл

— Второй срок моего президентства ознаменуется увеличением численности еврейского населения в десять раз, — сказал Пердуске и все наградили его бурными аплодисментами. — А пока детей, убирайте детей и все сваливайте на москалей, да на ополченцев. Если разрушается школа от наших снарядов, ополченцы виноваты, это они стреляют, провокаторы, если дети гибнут, ополченцы виноваты. Это они в детей стреляют, чтоб посеять панику. Если население табунами убегает в Россию, а это ополченцы. Под дулами автоматов их туда загоняют, а русские врачи дают им уколы, после которых несчастные матери теряют ориентацию и говорят всякую муть: дескать, снова удар кулаком по столу, я сказал: дескать…наши доблестные солдаты разрушают их дома и им жить негде.

Бешеные собаки все до единого стали стучать кулаками по крышке стола и грозить террористам, сепаратистам новыми видами кары.

13

Новый министр Обороны Галатей, никогда не участвующий в боевых операциях ранее, впервые после своего назначения на этот высокий пост, отправился на фронт понюхать пороху, посмотреть и понять, что такое фронт. Он думал, что будет смотр войск, парад, беготня генералов вокруг его персоны, но оказалось, что ничего подобного воюющая с собственным народом армия, ему представить не смогла. В войсках знали о приезде министра обороны. И постарались максимально оснастить боевые части танками, пушками, самолетами и системой Град.

Едва министр приехал в генеральский палаточный городок и увидев, как у генералов трясутся руки, как у некоторых застегнуты кители не на ту пуговицу, а кто-то даже фуражку надел козырьком назад, но все всё время произносил «здравия желаю, товарищ маршал», замирал на месте и ждал команды.

Кавалькада джипов растянулась на два километра и не доезжая до передовой пять километров, остановилась. Оглушающий грохот отрицательно подействовал на министра Обороны. Он стал подумывать об убежище. Он понимал, что сама эта мысль коварна, стыдлива, она должна прятаться глубоко внутри, но ничего не мог с собой поделать. Дошло до того, что у него начали трястись руки и он вынужден был поинтересоваться, предусмотрено ли убежище на всякий непредвиденный случай и есть ли оно. Адъютант догадался и тут же связался с начальником штаба.

— Возьмите трубку, товарищ маршал, — сказал он.

— Послушай, Кузьма! Тут оказывается стреляют. Нет ли поблизости убежища- спрашивал маршал твердо и храбро, чтобы реабилитировать себя в глазах окружающих.

— В каком квадрате вы находитесь, товарищ маршал-

— На карте ничего не обозначено. А почему не обозначено- Почему- ты мне ответишь за это!

Бедный начальник штаба прибежал и объяснил: бомбоубежищ поблизости нет, надо двигаться на передовую.

— Там, возможно, точнее, там должно быть согласно требования ведения боя, наступления, укрытия…

— Поехали дальше, — дал команду министр обороны, дабы не показаться трусом.

Машины взяли курс на передовую. Чем ближе была передовая и дым смешанный с пылью мешал отличать одну машину от другой, а земля начинала дрожать от взрывов снарядов, обнаружилось, что генералы исчезли с поля зрения, спрятались по бункерам, укрыли свои седые головы в поступившие из Германии каски, а грудь в бронежилеты.

У Галатея разболелась голова.

— Мы начнем инспекцию с бункеров, — сказал он начальнику штаба. — Посмотрим, что там. А почему так стреляют- бетонную стену что ли пробивают-

— Неприятель очень сильный. Сепаратисты выгнали людей из их собственных домов, а сами прячутся за бетонными стенами. Для разрушения жилых домов нужны мощные снаряды, тяжелые бомбы, оснащенные фосфорными зарядами, ракеты и танки. Фосфорные снаряды запрещены, но мы так, втихую посылаем террористам в качестве подарка. Пущай горят. Может сгорят не только их поганые тела, но и души, и тогда никто из них в будущем перед нами не возникнет.

Маршал кивнул головой в знак согласия, хотя он, как министр обороны, не должен был кивать головой, это обязанность подчиненных.

— Что, если выйти, посмотреть, как это делается- в виде полу приказа, полу предложения произнес министр.

— Разумно. Я первый, то есть я впереди, — вставая, произнес начальник штаба Головешка.

Когда два стратега высунули головы выше поверхности земли, начальник штаба Головешка определил, что стреляют уже и с той стороны, только гораздо левее.

— Эй вы, передайте наводчикам, что целятся они не туда. Вон, где противник.

Гул еще больше усилился: теперь стреляли обе стороны. Снаряды с той стороны рвались прямо у блиндажей, наводчики погибали, а потом и техника начала гореть. Вскоре доблестные бандеровцы прекратили огонь: некому было стрелять.

Министр Обороны приказал произвести разборку боя. Он предоставил слово начальнику штаба Головешке. Все генералы, прятавшиеся в подвалах выползли как кроты, достали блокноты и как положено фиксировали достижения бойцов доблестной, но погибшей армии.