КОТАстрофа. Мир фантастики 2012

— А. Ну да, безусловно. Без ремонта здесь совершенно невозможно.

Марья Игнатьевна, скорбно поджав губы, обозрела кухонную обстановку — облупленный потолок, закопченный водогрей с кривой трубой, разбитую раковину.

— Н-да, — сказала она.

— Вот, ма, видишь, там парк. С Никитой гулять близко… — Леночка указала в окно. Артем заметил дрожь в ее голосе и в пальцах, беспомощно ткнувшихся в грязное стекло. За ним гнулись под ветром мокрые черные ветки, царапали окно, как будто хотели ворваться вовнутрь, разбить тонкую преграду между маленьким теплым миром и холодной сумрачной осенью.

Артем взял Леночкину замерзшую ладошку в свою руку. Хотел сказать: «Это наш дом, Ленка. Только наш. И мы никого сюда не пустим — ни осень, ни холод, ни тоску». Но заметил насмешливый внимательный взгляд тещи и промолчал. Только погладил Леночкину ладонь, которая становилась все теплее, согреваясь в его руке.

— Н-да, — повторила Марья Игнатьевна. Брезгливо, кончиками пальцев тронула облезлый подоконник. Сказала задумчиво:

— А знаешь, Элен, Игорек Самохин коттедж себе купил за городом. Он звонил вчера, когда ты с Никитой гуляла. Два этажа, кирпич, изнутри — дуб…

— Правда? — растерянно улыбнулась Леночка.

— Говорит, на втором этаже веранда застекленная, ну, чтоб вроде оранжереи можно было сделать…

— Здорово…

— Он, когда звонил, сказал, между прочим: «А я помню, Леночка цветы любила выращивать»…

— Неужели помнит? — удивленно спросила Леночка.

Ее ладошка в руке Артема вдруг стала неловкой и опять холодной, будто неживой.

— А как же, — с нажимом подтвердила Марья Игнатьевна. Покосилась на зятя с усмешкой. Он промолчал. Леночка отвернулась к окну, к черным голым деревьям, которые сердито царапали друг друга кривыми ветками. Может быть, представила, как идет по цветущему саду, роскошной тропической оранжерее на втором этаже своего большого дома…

— А скажите, Артем, вам еще много долгов отдавать… ну, за эту… квартиру?

— Не очень.

— Ну да, ну да. Безусловно. Наверное, еще проценты. Сейчас кредиты с такими грабительскими процентами, — сочувственно кивнула теща, презрительно улыбаясь краешками губ.

— Как вы, право, все знаете, Марья Игнатьевна! — восхитился Артем.

— Безусловно.

— А как это вы верно сказали, ну про этого… как его… Кирпич, а внутри — дуб, да?

— Что?

Леночка фыркнула.

Марья Игнатьевна оглядела подозрительно — вздрагивающие плечи дочери, спокойное лицо зятя — поджала губы и величественно выплыла из кухни.

Артем обнял жену, зашептал торопливо в самое ухо:

— Ленка, прости меня, прости…

— Да за что?

— Ну… Ну… за то, что я не Игорек Самохин…

Повернул ее к себе, поцеловал осторожно — мокрые ресницы, дрожащие смеющиеся губы.

— Глупости, — хмурясь и улыбаясь одновременно, пробормотала она: — Как ты мог подумать, что я…

— Ленка…

— Элена! — крикнула из прихожей Малья Игнатьевна. — Пора идти! Там твой папа с Никитой, наверное, уже не знает, что делать.

— Сейчас, мам. Уже иду.

— Некоторые мужчины такие беспомощные, знаешь ли, — крикнула теща громко, отчетливо выговаривая каждое слово.

— Артем, ну… ты звони…

— Конечно, — ответил Артем.

— Мама говорит, Никите здесь нельзя, пока ремонт. А то я бы тебе помогла. Обои поклеить или еще что…

— Да что, я с ремонтом не справлюсь, Лен? Тут недолго. Всего ничего. Я быстро сделаю.

— Правда?

— Элена!

— Правда, — пообещал Артем.

Он уткнулся лбом в закрывшуюся дверь, послушал, как затихают шаги — легкие — Леночкины, командирские — тещины. Сгорбился, закрыл глаза, зашептал в драный дерматин обивки: «У нас все будет хорошо. У нас все будет…»

* * *

В хозяйственном магазинчике посетителей не было. Молоденькая продавщица с рыжими смешными косичками, похожая на Пеппи-Длинный-Чулок, увлеченно смотрела мультики по маленькому телевизору.

Артем вдруг подумал, что впервые покупает что-то для своего дома. Своего настоящего дома — съемная квартира не в счет. Еще он представил, как через месяц или два они будут заходить в этот магазинчик все вместе — с Леночкой и Никитой. Например, купить лампочек или зубной пасты по дороге из парка домой. Маленькая ладошка Никиты, теплая и щекотная, как птенец, будет прятаться в руке Артема, а в другой — прохладная Леночкина. Позади будет воскресная прогулка в солнечном снежном парке, а впереди, уже совсем рядом, только перейти двор — уютный вечер в их собственном доме. Собственном доме…

Ощущение будущего счастья вдруг накрыло Артема с головой, как теплая морская волна. Он замер, широко улыбаясь и чувствуя запах зимы и нежное прикосновение невидимых рук жены и сына.

— Ой, — сказала продавщица, отрываясь от мультиков. — Извините…

И растерянно улыбнулась в ответ на сияющую улыбку Артема.

Он дрогнул, волна откатилась обратно — в далекое, зыбкое, еще пока не сбывшееся — оставив Артема на твердом берегу настоящего.

— Вы сегодня первый покупатель, — сообщила Пеппи, морща конопатый нос и приглаживая торчащие в разные стороны, будто из медной проволоки сплетенные, косички.

— Я буду часто заходить, — пообещал Артем.