Кот, у которого было 60 усиков

В четверг интересная женщина средних лет с причёской из рыжевато-каштановых волос ехала из Локмастера в Пикакс, где свернула с большой дороги в проезд, называемый Маркони, между Публичной библиотекой и зданием Мастерской искусств. Проезд этот — вернее, просека — тянулся через лесной массив, в конце которого открывался сногсшибательный вид.

Перед вами внезапно возникал амбар — в четыре этажа высотой, восьмиугольный, построенный из полевого шпата и обшитый дранкой, а в маленьком цокольном оконце кружились две шальные кошки.

Квиллер вышел навстречу гостье:

— Добро пожаловать в мой амбар, Вивиан.

— Разрешите вопрос? Почему эта улочка носит имя итальянского изобретателя беспроволочного телеграфа?

— Она носит имя живущей в этом лесу совы, которая ухает азбукой Морзе… Милости прошу! Входите и познакомьтесь с Коко и Юм-Юм.

Немного погодя, совсем освоившись, гостья сказала:

— У нас — в нашем Литклубе — всё ещё восторгаются лекцией, которую вы прочли о книге Стивена Миллера «Беседы по истории исчезающего искусства»… Кип считает, что вы принадлежите Локмастеру.

— Благодарю за комплимент, — поблагодарил Квиллер.

— Могу я спросить, что привело вас в Мускаунти?

— Наследство, а потом я переоборудовал амбар и уже не смог с ним расстаться. Сейчас я вам все покажу. Его интерьер — последняя работа очень талантливого дизайнера. Я считаю для себя делом чести сохранить его работу. Акустика в амбаре — фантастическая. Второй такой не найти.

Они вошли, и гостья залюбовалась широкими просторами, пандусами и лестницами, вьющимися по внутренним стенам, открывавшимися с балконов видами, — и все это время сиамцы, словно нанятые стражи, следовали за ней по пятам.

— Вы им понравились! — констатировал довольный хозяин. — У вас есть кошка?

— В библиотеке живёт один из Мойриных «джемовых» котов — сотрудники назвали его Регги, — и у меня дома есть властолюбивый сиамец по имени Цезарь.

— И как вы, две сильные личности, уживаетесь друг с другом?

— Я предоставляю ему полную свободу. Он поступает, как ему вздумается, а я — как вздумается мне.

В ожидании, когда посыльный доставит заказанный ланч, они прошли в беседку выпить аперитив. По дороге в вестибюле она наткнулась на его «Лунный свет».

— Совершаете велосипедные прогулки по окрестностям? — полюбопытствовала она.

— Крайне редко. А вы?

— После колледжа — уж нет. Незабываемые дни! Особенно на Британских островах.

Она долго восторгалась беседкой, затянутой сеткой со всех восьми сторон, и, будучи наслышана о воде «Скуунк», захотела её попробовать. Квиллер рекомендовал напиток, созданный им самим, — «Безумие Мускаунти», состоящий из воды «Скуунк» и клюквенного сока.

— Я хотел бы изложить вам одну идею, Вивиан, — сказал он. — Между Локмастером и Пикаксом, несомненно, дистанция огромного размера. Как вы думаете, было бы уместно — более того, желательно, — чтобы над пропастью, разделяющей нас, был протянут мостик в виде выставки оригинальных шляп, открытой одновременно и там, и тут? Жил-был, — продолжал он, — сейчас я буду говорить, как сказитель… Жил-был в Мускаунти фермер Майло Теккерей, который выращивал картофель. Он воспитывал оставшихся без матери близнецов — Торстона и Тельму. Тельма была чуть повыше, покрепче, посмелее брата и всегда за ним присматривала. Были они совершенно разные. Торстон поступил в ветеринарный колледж на востоке страны, женился на коллеге, вернулся домой и открыл в Локмастере лечебницу для животных. У них был один сын. Более шустрая Тельма отправилась в Калифорнию — в Голливуд, и имела там успех как хозяйка частного обеденного клуба; замуж она не вышла, но не упускала из виду и поддерживала брата; сын его стал тяжелым крестом для семьи. В итоге она отошла от дел и вернулась в Мускаунти, чтобы помочь, если это ещё возможно, с непутевым племянником. Кроме всего прочего, она привезла с собой редкую коллекцию — две дюжины фантастических по красоте шляп; она собиралась демонстрировать их на передвижной выставке, а потом выпустить книгу… Всем этим планам не довелось осуществиться из-за племянника, который не только погубил всю семью и себя самого, но и уничтожил коллекцию шляп. Семейный скандал оставил пятно на добром имени Теккереев. Даже лечебница сменила вывеску и стала называться именем её нового владельца. — Квиллер выдержал паузу, ожидая отклика.

— Какая печальная история, — вздохнула Вивиан.

— Но это ещё не конец… Мы успели сфотографировать все двадцать четыре шляпы, прежде чем они были утрачены, и я могу показать вам снимки!

За ланчем — который как раз был сервирован — они вернулись к разговору о Тельме Теккерей — на этот раз о её киноклубе. О том, что она, выходя к своим гостям в обеденный зал, всегда была в шляпе… и что благодаря своим экзотическим головным уборам всегда затмевала такие пикакские рестораны, как «Старая мельница» и «Макинтош».