– Ну, на набережную, у своего дома. Купила в магазине бутылку водки – и пошла. А для верности еще снотворного взяла: думаю, водкой буду запивать, и все тогда, точно с гарантией…
«Ей, актрисе, – подумала Катя, – как демонстративной личности, даже для самоубийства нужны были зрители».
– Ну, начала я водку пить и таблетки глотать… А потом – все…
– Что – все?
– Здесь очнулась, в монастыре.
– А как же ты попала сюда?
– Бог мне спасение послал! – аффектированно произнесла бывшая актриса.
– А конкретно? – нахмурилась Катя.
– Там, на набережной, оказывается, аббатиса Марта проходила. Ну, она поняла, что я русская, – говорит, я ругалась сильно, – увидела, что со мной что-то ужасное происходит, и решила душу мою спасти. И когда я сознание потеряла, она меня до своей машины дотащила. И сюда, в монастырь, привезла. А на следующее утро, когда я в себя пришла, сказала мне по-русски: «Я вижу, что у тебя на душе чернота, поэтому, если хочешь, поживи пока у нас, сестра. Ничего делать не надо: ни молиться, ни на службу ходить, ни работать. Просто живи, сколько хочешь, крепости душевной набирайся, а потом, когда захочешь, уйдешь…» Стала я здесь жить, и мне понравилось: тихо все, уединенно, благолепно… Сестры такие вежливые все… Потом я начала, из любопытства, на службу ходить… В церкви – золото, статуи, на скамеечках сидеть можно… Аббатиса меня молитвам научила… Очень мне здесь хорошо, спокойно, и душа спасается… Теперь я постриг собираюсь принять…
«Все понятно, – усмехнулась про себя Катя. – Козлевича охмурили ксендзы». А вслух спросила:
– А откуда ж у тебя лэп-топ и сотовый?
– А это я, – слегка потупилась бывшая актриса, – домой в Кадис один раз съездила, типа, в увольнительную… Ну, и забрала с собой… А то как же! – принялась с жаром оправдываться она. – Из дома я исчезла, телефон мой в квартире не отвечает. А вдруг Гаерский будет меня искать? Не найдет дома, на сотовый позвонит или письмо напишет…
– И что – звонил?
– Нет пока… – опустила глаза сестра Магдалина.
В то время, пока дамы шептались, Ленчик не встревал – но весьма досадливо на них поглядывал. Судя по долетавшим до него отдельным словам: «не звонит», «сука редкостная», «покончить с собой», – разговор у девушек, разумеется, шел о любви. О чем они еще могут говорить!
«Овцы! – подумалось молодому человеку. – Нашли время языками чесать. Ведь мы не где-нибудь, а в старинном монастыре. Бог знает, что здесь, внутри, происходило за те сто веков, что он тут, в горах, торчит. Неужели не интересно полазить всюду, посмотреть? Наверняка здесь где-нибудь клад спрятан. Или сокровища тамплиеров, или какая-нибудь античная библиотека – Пифагор в подлиннике… Но – нет! Разве женщин это интересует?! Им главное – сю-сю, пу-сю, бросил – не звонит, им любовь-морковь подавай…»
Скуки ради Ленчик исследовал монашескую келью. Потихоньку перемерил ее шагами, выяснил, что в ней всего пятнадцать метров, – как в большой комнате их с мамой квартиры на Касимовской улице. Зато потолки тут метров пять – выше, чем даже в имперской гостинице в Мадриде, где они жили. Тусклый электрический свет до потолка не добирается, теряется на полдороге – оттого из углов свисают зловещие тени. Стены кельи сложены из огромных грубых кирпичей – или их правильней «кирпичными блоками» назвать? Пригнаны блоки друг к другу вплотную. Кажется, даже безо всякого раствора. Во строили в старину! И ведь не падает ничего, стоит!
А одна из стен кельи – теплая. Точнее – тепловатая. Поэтому в каморке не настолько холодно, как в коридоре. Наверно, там, за стеной, дымоход идет – чем они, интересно, тут топят? Неужели АОГВ?
Ленчик навалился на широченный подоконник и выглянул в оконце. Было видно, что сверху – звезды, сбоку – ледяной пик. А вот что внизу – шиш разглядишь. Огромная черная бездна. Пожалуй, отсюда, даже если захочешь, не убежишь.
Видя, что девушки поглощены своим разговором и прерываться не собираются, Ленчик осторожно подошел к столу и заглянул в распахнутый ноутбук. Болтовня – болтовней, но надо же не забывать, зачем они здесь. К примеру: что значит присланный Антоном ролик? И вопрос второй: куда им отсюда, из скорбной обители, сиповать дальше?
Леня посмотрел письмо, присланное Питохой: помимо просмотренного файла с компьютерным роликом, в нем ничего не было. Женщины по-прежнему не обращали на Ленчика никакого внимания, и тогда юноша, завладев компьютером, щелкнул по иконке и втихаря вернулся к списку писем, полученных в последнее время сестрой Магдалиной.
Вот, кстати, последнее письмо. Оно пришло позавчера. В строке «тема» значится: «Для укрощения бешеных пуделей» – значит, ясен пень, «мыло» имеет отношение к ролику, присланному Питохой. Значит, от него же оно и пришло – от кого еще?
Ленчик открыл письмо. В нем не оказалось никаких вложенных файлов: лишь простой текст. Юноша просмотрел его. Текст гласил: