Кот, который всегда со мной

Пользуясь рецептом Марти, взбивал смеси, состоящие наполовину из мяса или птицы и наполовину из зерна и овощей. Хотел бы похвастаться, что кот в момент проглатывал мое варево, как только я выкладывал его в миску, но это было бы совершеннейшей ложью. Он подходил и подозрительно принюхивался (что и я бы сделал в ресторане здоровой еды перед тарелкой сваренных на пару овощей и шелушенного риса). Затем с пренебрежением удалялся. Но если моего кота можно было назвать чемпионом по упрямству, то и я не собирался уступать. Моя еда приносила ему пользу, и я был полон решимости поправить ему здоровье. Это напомнило мне то время, когда мать сажала отца на различные диеты, повторяя, что ему не следует брать вторую порцию картошки. С той лишь разницей, что я не мог развить в Нортоне чувство вины по поводу его гастрономических пристрастий или подвести к зеркалу во весь рост и сказать, что он все больше напоминает комедийного актера Джеки Глисона. Кот был, как обычно, энергичен и, на первый взгляд, здоров и не мог понять, почему его лишили любимого печенья «Твинкис» и вместо него дают нечто вроде морковного сока. Сошлись две воли, но в этот первый и единственный раз я намеревался взять в борьбе верх. И сумел. Сначала Нортон выбирал лакомые кусочки — курицу или мясо — а овощи и зерно оставлял нетронутыми (в конце концов, он был весь в меня, и его упорство вызывало во мне нездоровую гордость). Через несколько дней я стал замечать, что из миски исчезают рис и паста. Совсем немного. Время шло, и исчезало все больше. И наконец, о, чудо из чудес! — кот начал есть цуккини и капусту брокколи (Марти уверял, что его кошки обожают брокколи). Затем он стал начисто вылизывать миску. Получая консервы — это случалось, когда у меня не было времени служить кошачьим шеф-поваром, — он ел с большим удовольствием, но к домашней еде явно привыкал. Раз об этом зашла речь, упомяну, что смеси, которые я готовил, вполне годятся для людей (заявляю прямо и открыто, особенно если их как следует сдобрить чесноком. Но однажды я не мог устоять и питался тем же, что и мой кот). А приготовить их было не сложнее, чем открыть консервную банку. Убедившись, что Нортон ест мой продукт, я стал заготавливать большие порции в расчете на неделю, часть замораживал и — presto — получалась здоровая пища быстрого приготовления. Помню единственный неприятный момент: как-то вечером заехала Дженис и застала меня поглощающим привезенную по заказу китайскую еду. Она покачала головой, что, как я припоминаю, делала частенько, оценивая мое поведение.

— Для кота готовишь, а сам питаешься блюдами на вынос? — заметила она. — Тебе это не кажется странным?

Я же считал, что ничего странного в этом нет. Пережевывая жирную креветку с острым соусом чили и наблюдая, как кот глотает прекрасно приготовленную курицу с рисом и цуккини, я думал, что все обстоит нормально.

Здоровье Нортона стабилизировалось, ситуация с кормлением была под контролем, теперь предстоял следующий шаг — найти еще одного ветеринара.

Да, к тому времени у меня уже было двое — Турецкий и Марти, а если считать еще доктора Пеппера, то трое, а я его, разумеется, считаю. Однако на территории Турецкого (Саг-Харбор) я большую часть года, кроме летних месяцев, бывал только по выходным, и то не каждую неделю. Марти же был скорее консультантом и жил далеко. Я посчитал непрактичным обращаться к нему как регулярно, так и в экстренных случаях, поэтому начал поиски врача на Манхэттене.

Нортону случалось посещать ветеринара и в городе, но я не считал того врача выдающимся специалистом, и мы пользовались его услугами только потому, что кот не жаловался на здоровье. Ветеринар время от времени делал моему спутнику по путешествиям прививки, которые требовались для заграничных поездок. Теперь же я решил, что мне необходимо найти нового врача. К поискам меня подтолкнуло еще и то, что я дважды привозил Нортона к старому ветеринару на инъекции физиологического раствора, и нам приходилось ждать приема по два часа. Никаких критических больных не было — просто врач назначил слишком много пациентов — как случается и с людскими докторами, — и я решил, что это неудобно ни мне, ни моему коту. И мы начали повсеместные поиски.

Люди очень тесно связаны со своими ветеринарами. И если они довольны тем, как лечат их питомцев, то хотят, чтобы и другие животные лечились там же. Я заметил это на деловом обеде, когда в какой-то момент, как это обычно бывало, женщина спросила меня о Нортоне. Я ответил, что ищу в городе нового ветеринара, и она принялась расписывать своего. Самый лучший, заявила она. Изумительный, гениальный. И он был первым, о ком я услышал. Я решил попробовать.