Кот, который всегда со мной

Пожалуй, на этом остановлюсь, потому что, мне кажется, с этого места обошелся невежливо со звонившим мужчиной и его женой. Я напомнил им, что было воскресенье, сказал, что мы отдыхаем, и мысль, что совершенно незнакомый человек охотится за моим котом и сейчас вломится к нам в дом, кажется мне кошмаром из «Секретных материалов». Я совсем запугал несчастного малого и, вешая трубку, испытал легкое чувство вины и даже спросил у Дженис, не перестарался ли? Она согласилась с моим исходным тезисом: навязывающиеся типы — это жуть, но сказала, что я мог бы обойтись со звонившим помягче. Мне было особенно неловко, потому что через несколько месяцев мы с Нортоном все-таки встретились с этими людьми. Мы выступали в книжном магазине на Манхэттене, и там к нам подошли симпатичные муж и жена и признались, что это они — те самые чудаки, которые звонили нам в Саг-Харборе. Приятная пара — ни наглые, ни чокнутые — просто люди не остались равнодушными к моему коту: их заинтересовало и тронуло то, что они слышали о нем, и им захотелось увидеть его своими глазами. Трудно было с этим поспорить, и я дал им пообщаться с их любимым вислоухим. Судя по его довольному мурлыканью, он благосклонно отнесся к их вниманию.

Но самым приятным для меня стало, когда в начале 1999 года Нортона ввели в Галерею великих котов. Пришло письмо с вопросом, не возражаю ли я, чтобы мой кот удостоился этой высокой чести. Я ответил, что у меня нет возражений, и через некоторое время мне прислали по почте декоративный свиток. Если хотите знать, что такое декоративный свиток, — это свиток, напечатанный на листе картона, отчего все выглядит занятнее, чем просто печатный текст:

«Галерея славы великих котов.

Поздравляем Нортона,

Кота, который ездил в Париж, с тем, что он на бриллиантовом уровне введен Ассоциацией шотландской вислоухой породы в Галерею великих котов этого года.

В честь и в память тех членов ассоциации, кто сделал нашу жизнь богаче».

Нас приглашали приехать на церемонию включения (кажется, она проходила во Флориде), но я вежливо отказался. Во-первых, путь был дальний, и раз ассоциация не могла раскошелиться на настоящий свиток, вряд ли бы оплатила мой авиабилет. Во-вторых, лезла в голову картина церемонии в Галерее великих котов: я представлял людей в костюме Гарфилда, с головами после пластических операций, чтобы их уши были похожи на уши их любимцев. А когда вообразил грандиозный банкет — длинный стол, приборов нет, из посуды только миски с нашими именами и сухой корм, — понял, что лучше остаться дома.

Обычно Нортон легко переносил подобную шумиху. Он радовался, когда мог посидеть дома — или, вернее, посидеть дома со мной, — но ему также доставляло удовольствие, если люди с ним носились. И в период болезни все оставалось, как прежде. За одним исключением: с тех пор как мы узнали о его почечной недостаточности, он перестал путешествовать, как раньше (и это стало главной причиной, почему он не поехал на церемонию Галереи славы).

Заболевание почек привело не только к тому, что Нортону требовалось гораздо больше пить и регулярно ставить капельницу, он еще стал гораздо чаще мочиться. Обойдемся без деталей — пусть мой кот сохранит достоинство. Надеюсь, и обо мне не будут судачить, сколько раз я бегал в туалет, если и у меня когда-нибудь сдадут почки, но подходил к лотку он чаще, чем прежде. Поэтому мне казалось, что ему не стоит и даже вредно летать на самолетах, где невозможно пользоваться кошачьими туалетами. За свою жизнь он достаточно напутешествовался, и теперь я думал только о том, чтобы насколько возможно облегчить его пожилые годы и старость.

И свой образ жизни я тоже должен был пересмотреть. Много лет я считал, что могу подхватиться и полететь куда угодно и когда угодно, поскольку знал, что могу взять с собой своего лучшего друга. Теперь же, прежде чем купить билет на самолет, предстояло дважды подумать (поездки на машине не представляли трудностей: лоток ставился в ногах заднего сиденья, и кот мог им пользоваться так же, как в квартире). Еще надо было обеспечить, чтобы ему дважды в неделю ставили капельницу. Процедура имела решающее значение для жизни кота, и мне было спокойнее оставаться с ним дома и следить, чтобы все было в порядке. А если приходилось отлучаться по делам, Нортона забирала Дженис и отвозила к ветеринару, или в назначенный день ставить капельницу являлась Иветта — женщина, которую рекомендовала Дайана Делоренцо. Однако большую часть времени я находился рядом. Боялся в этом признаться, чтобы не показаться несколько странным, но предпочитал не уезжать, чтобы обеспечить нужный уход. Меня не огорчало, что я стал меньше путешествовать по миру. В основном это означало, что мы праздновали Рождество в Саг-Харборе, а не в Гу, но это еще не конец света.