Полли была поражена красотой опалов. Квиллеру она подарила двадцатисемитомное собрание пьес и сонетов Шекспира — старинное издание в кожаных переплетах.
— Подождем, пока мои кошки-библиофилы обнюхают их, — сказал он с нескрываемой радостью. Ланспикам он подарил пару бронзовых подсвечников в стиле голландского барокко.
Следующее утро началось с бодрящей музыки, которую Вагнер преподнес в качестве рождественского подарка своей жене. Кэрол на завтрак приготовила яичницу по-бенедиктински. У входа появился Тимми с метлой на плече (ночью шел снег).
— Обмести вам крыльцо? — спросил он, когда ему открыли дверь.
— Обмети. Но только постарайся сделать это как следует, — ободрил его Квиллер, а вернувшись в столовую, сообщил: — Родители хотят привить мальчику желание сделать что-то приятное для своего ближнего.
Всё вокруг было залито лучами зимнего солнца, на бескрайнем просторе залива темнели палатки любителей подлёдной рыбалки. То и дело звонил телефон, донося из дальних мест рождественские поздравления. Из окон дома было видно собачью упряжку, летящую то в одном, то в другом направлении по заснеженному льду каньона. После рождественского обеда, состоявшего из куры по-корнуэльски и сливового пудинга, Полли решила вздремнуть, Кэрол принялась писать благодарственные письма, а Ларри возился со сборной моделью, которую получил в подарок на Рождество.
Позже они отправились в коттедж Эксбриджей на прием, где встретили Ненси, которую хозяева пригласили провести с ними уик-энд.
— Когда вы начнете писать очерк о собачьих бегах? — обратилась она к Квиллеру.
— Как только объявят результаты гонок.
— Не хотите покататься завтра?
— Я уже катался, — ответил он, не скрывая раздражения.
— Катание во время рождественского шествия — это не настоящая езда.
— Для меня та езда была настоящей!
Он вспомнил все муки, причинённые ему костюмом; вспомнил, как ужасно было взбираться по лестнице, когда швы проклятого костюма впивались в его тело. Также он вспомнил и свой разговор с Ненси.
— Вы не помните, какого числа было шествие? — спросил он.
— Двадцать седьмого ноября, — ни секунды не раздумывая, ответила Ненси.
— Вы уверены?
— Абсолютно! Это день рождения мамы.
У Квиллера аж дух перехватило, он хотел было позвонить Джуниору, однако другие гости требовали внимания. Беседа протекала вяло до того момента, пока кто-то из собравшихся не сказал:
— А ведь пошёл снег, друзья мои! Да и ветер крепчает! Похоже, закручивается хорошая метель!
Гости спешно распрощались, и Ларри повел жену и Квиллера с Полли к своему коттеджу навстречу ветру и крупным хлопьям снега.
— Слава Богу, что нам не надо ехать назад в Пикакс сегодня вечером, — сказала Полли. — Ехать в метель через Лощину — такое можно пожелать только врагу.
Очутившись дома, Ларри включил радио, чтобы послушать прогноз погоды. «Снегопад прекратится к полуночи. Ветер усилится, его скорость при порывах будет достигать шестидесяти миль в час».
— Если Лощину заметет и на дороге образуются заносы, мы окажемся в ловушке, — весело прокомментировала услышанное Кэрол. — Но разве так уж плохо провести уик-энд в Перпл-Пойнте? Вам придется задержаться здесь дольше, чем вы планировали… Поиграем в домино, кто «за»?
Ветер завывал за стенами дома, и от этого у Полли разыгрались нервы. Кэрол дала ей аспирину, вставила в уши пробки и уложила в постель. Вскоре она и сама отправилась спать. Мужчины, сидя в креслах перед камином, приняли более свободные позы.
— Вы орудуете каминной задвижкой, как виолончелист, играющий Брамса, — сказал Квиллер Ларри.
— При таком ветре вам необходимо знать все особенности вашего камина. А вы топите камин в особняке Гейджев?
— При таком-то дымоходе? Это невозможно!
— Я слышал о завещании, которое оставила Эвфония, — сказал Ларри. — Конечно, свести по своей воле счеты с жизнью — само по себе нехорошо, но промотать состояние на бегах — это, я считаю, преступление! Внезапно разориться в возрасте восьмидесяти восьми лет — такое за пределами моего понимания. А может быть, именно поэтому она и покончила жизнь самоубийством?
— Не знаю, — ответил Квиллер. — В «Парке розового заката» это не единственное самоубийство.
— Само название вызывает у меня отвращение, — сказал Ларри. — Не выпить ли чего-нибудь горячего перед тем, как отправиться спать?
Утром следы отбушевавшей метели были заметны повсюду, однако наступивший день не сулил неприятностей: воздух был настолько чист, что слышался колокольный звон церквей Пикакса.
За завтраком Ларри включил «Голос Пикакса», и все услышали голос Уэтерби Гуда: