Кот Федот. Книга первая

Зачем мы будоражим разум свой?
Зачем мечтать нам позволяет небо?
Зачем стремимся в облачную небыль
И спорим с несговорчивой судьбой?

Зачем нам эта ноша на плечах?
Ведь всё, что нам так яростно желанно,
От века стерегут – сверх меры справно –
Неверие, безволие и страх.

Мы все порою грезим о тиши,
Уделе мирном под стенами рая –
Хоть втайне всё же ясно понимая
Призвание любой живой души.

Суть жизни – непреложна и проста:
Покоен камень, холодимый ветром;
А преданный извечнейшим заветам
Росток, коль жив, влечётся к небесам.

А что же мы? Мы вправе выбирать;
Мы можем жить покойно, беззаботно,
Угаснуть тихо в забытьи дремотном
И света дальних звёзд не замечать.

…А можем, взбудоражив разум свой,
Всё вновь мечтать, бросая вызов небу.
Чтоб, встретив ту заоблачную небыль,
На миг единый – обрести покой.

Глава 11. Другая

– …Да это просто ужас какой-то! – возмущалась Анжела, молодая суматошная мамашка, не так давно вышедшая из декрета. – Я тоже после родов что только ни пробовала – ну никак похудеть не могу. Причём раньше всё нормально было, ела сколько влезет и вообще не полнела. А теперь просто капец!

Света примерилась взглядом к очередному пирожному, соблазнительно выглядывающему из-под разорванной упаковки, – и в который раз ощутила хоть и слабое, но вполне различимое замешательство.

– Ну а что ты хотела? – небрежно бросила Нина, высокая, худощавая, обладавшая необычайно стервозным характером дама. – Это природа. У тебя организм огромный стресс перенёс. А с гормонами какая свистопляска творилась? Так что если ты до беременности стройная была, это ещё ничего не значит.

Разглядывая лакомство, так и манившее её своей совершеннейшей доступностью, Света едва заметно нахмурилась. Подобные чудачества её совести, повторяющиеся вот уже некоторое время, стали для неё открытием в немалой степени удивительным. Ведь её давным-давно не тяготил ни один маломальский запрет, и она могла делать всё что угодно. В том числе – есть столько сладкого, сколько захочется, не опасаясь больше колких маминых замечаний насчёт своей «расплывающейся» фигуры. И уж тем более не переживая о том, сумеет ли она к определённому сроку втиснуться в уже купленное свадебное платье.

– Да не заморачивайся ты так! – махнула ладонью круглолицая Алёна. – Ну набрала немного, что ж поделаешь? Почти у всех так. Что, боишься, мужик твой от тебя сбежит? Да куда он теперь с подводной лодки денется! – Она хихикнула, но смешок получился дёргано-нервным. – Главное, не накручивай себя из-за этого…

Тем не менее каждый раз, когда Света протягивала руку к печенью, шоколаду или какой-нибудь другой вкуснятине, её вновь начинало изводить это донельзя гадкое чувство неправильности. И дело было не в том, что ей становилось всё труднее влезать в свои теперешние джинсы: тут-то как раз можно было утешить себя предстоящей покупкой новых, с начёсом – ну и заодно на размер больше. Нет, за всем этим крылось что-то другое, что-то более сложное и заковыристое. Но копаться в своих мыслях и переживаниях на этот счёт Свете абсолютно не хотелось. По крайней мере – пока.

– Вот-вот! – подхватила Нина. – И телик поменьше смотри, а то там целыми днями всяких девиц худосочных показывают. Которые все или наркоманки-анорексички какие-нибудь, или на «пластике» с головы до ног. За такими-то, конечно, не угонишься.

Словно назло себе Света взяла пирожное и, с ходу её надкусив, глянула в окно. Чёрт с ней, с этой совестью, пусть нудит сколько угодно! Это не изменит того обстоятельства, что там, за давно не мытыми стёклами, стоял пусть и холодный, но при этом исключительно солнечный день. И ожидавшая Свету на краю рабочего стола горка необработанной «первички» была совсем небольшой: при желании её можно вколотить минут за двадцать. А это значит, что как только в нижней правой части монитора появятся заветные 17:00, Света будет совершенно свободна. И сможет в полной мере насладиться этим долгожданным пятничным вечером, на который у неё имелись очень серьёзные планы.