Кот для двоих

– Не вопрос, думаю, мы справимся, – не раздумывая, ответила Люся. Ей нравилась эта строгая, тихая девочка. Такая хрупкая, худенькая, будто перышко – кажется, вот-вот унесет порывом ветерка. И глаза у нее такие, недетские, на дне серо-голубой радужки притаилась нездешняя мудрость. Люся понимала, это все – ее фантазии, а на самом деле ребенок просто тосковал по умершей матери. Каково это – в пять лет лишиться матери? Люсе не с чем было сравнивать: благополучная семья, непререкаемый авторитет, душные правила. Она с трудом избавлялась от родительской опеки, но что такое сиротство – Люся и представить себе не могла. Она часто думала о Нюте, задавалась вопросами: что чувствует эта девочка, чем занимается, когда никто не видит? Смотрит мультики вместе с любимым котом Барсиком?

Очень хотелось поговорить с ней по душам. Люсе не давала покоя мысль, что Нюта знает нечто такое, о чем она сама и подумать не может – открылась ей тайна великая, и повзрослела девочка раньше срока.

– Тебя не затруднит пожить у нас пару дней? Или собрать Нюту и привести к тебе?

– Давай у нее спросим? – предложила Люся.

Виталий привел дочь через час.

– Вот, принимай на воспитание, – пошутил он. И протянул ключи: – Это от калитки, это от дома. Надеюсь, вы поладите.

Нюта вопросительно взглянула на Люсю. Та не очень уверенно кивнула.

– Конечно, поладим, папа, отправляйся спокойно в свою командировку, – не по-детски рассудительно произнесла девочка.

Виталий обнял дочь и чмокнул в макушку.

– Два дня! – напомнил он. – Потом бабушка приедет.

– Мы справимся, – пообещала Люся, – не маленькие.

Он почти сразу ушел, командировка оказалась внезапной и срочной, билет на ночной рейс. В суматохе Люся совсем забыла спросить, далеко ли он улетает и почему такая срочность. У нее не было опыта.

Проводив отца, Нюта остановилась посреди кухни и вопросительно взглянула на Люсю:

– Ты не думай, я не маленькая, все умею делать сама.

Люся почувствовала неловкость. Никогда раньше ей не приходилось присматривать за детьми. Пообещав Виталию справиться, она не очень представляла, что на самом деле надо делать, если на твоем попечении осталась восьмилетняя девочка.

– Я и не думаю, – отозвалась она, – уверена, ты очень самостоятельная. Твой папа оставил расписание занятий. Если ты поможешь разобраться, буду признательна…

Нюта хихикнула:

– Ты такая смешная!

– Почему? – растерялась Люся.

– Потому что обычные люди так не разговаривают.

– Правда? А как они разговаривают? – машинально спросила Люся.

– Обыкновенными словами. – Нюта слегка наморщила нос, и теперь уже Люся едва сдержала улыбку, потому что девочка как будто скопировала гримасу кота – Базиль так морщился, если был озадачен. Кот все это время вальяжно лежал на подоконнике и, казалось, дремал.

– Хорошо, научи меня обыкновенным словам, – попросила Люся.

Нюта кивнула со всей серьезностью.

– Где мы будем жить? У тебя или у нас? – спросила она.

– А где бы ты хотела?

Нюта оглянулась:

– У тебя интереснее, дома я и так все знаю.

Люся незаметно выдохнула, кажется, они с Нютой нашли взаимопонимание.

– Ладно. Только надо придумать, где тебя поселить. Пойдем, посмотрим?

Нюта важно кивнула.

Люся повела ее в кабинет – наверно, не совсем подходящая комната для маленькой девочки, зато есть все необходимое: и небольшой диванчик, и стол, за которым можно делать уроки, и шкафчик для самых необходимых вещей.

Вездесущий Базилька вбежал в кабинет первым, вспрыгнул на диван, словно приглашая маленькую хозяйку сесть рядом.

Нюта уселась, попрыгала:

– Я здесь буду спать?

– Есть еще кровать в спальне, посмотришь?

Нюта с удовольствием обошла весь дом, слазила на чердак и в подпол. Но больше всего девочка заинтересовалась старинным сундуком, оставшимся от прадеда. В нем хранились елочные игрушки, Люся совсем забыла о них, а ведь когда-то в детстве она могла часами просиживать на чердаке, рассматривая блестящие шары и стеклянные шишки в колкой изморози, фигурки детей и животных, переливающиеся сосульки и звезды, наконечник с часами, Деда Мороза и Снегурочку в расписных шубах.

Нюта была в восторге от увиденного богатства. Она бережно брала в руки то один шар, то другой, почти беззвучно ахала и так же бережно возвращала на место.

Потом они нашли в самом углу пыльный ящик с радиолой и стопку пластинок. Люсе и самой стало интересно – работает ли? Случилось чудо, выбранная наугад пластинка закружилась, едва лапка проигрывателя коснулась ее, зазвучал полузабытый голос: «У одного мужика умерла жена. Осталась у него единственная дочь – Василиса. Погоревал он, поплакал, да и женился на женщине, у которой были и свои две дочери. Решил, будут они сестрами его Василисушке… Ох-ох-ох, женился, да обманулся…». Вспомнила Люся сказку о девочке-сироте, злой мачехе, Бабе-яге и Финисте – Ясном Соколе.

Кружилась пластинка, хрипловато звучала старая запись. Люся глянула искоса на Нюту, а та слушает, рот открыв, не запрещать же.

Так и просидели на чердаке, пока первая сторона пластинки не кончилась: «Подошла Василиса к частоколу, а на нем черепа с огненными глазницами, так и горят!»