Костры из лаванды и лжи

– Верю. Но я так не могу. Вот получу зарплату и сразу же верну тебе полную стоимость платья. – упёрлась Женя. – Идёт?

– Договорились! – И он коварно улыбнулся.

Они вышли из магазина и медленно брели по улице. Кристиан убрал руку с её плеч, но Женя по-прежнему испытывала неловкость. А вот он, похоже, наоборот, вовсю наслаждался вечером.

«Что между нами происходит? Мы уже считаемся парой или ещё нет? Может, спросить? Да ну, глупо как-то… Или всё же спросить и не теряться больше в догадках?»

В голове крутились тысячи мыслей. Она снова и снова задавалась вопросом, как ей вести себя с ним дальше. Невинная прогулка с Кристианом внезапно перестала казаться всего лишь дружеской, снова превратившись в свидание.

– Ну что, теперь в музей? – непринужденно спросил Кристиан, вырывая её из водоворота мыслей. – Кстати, я говорил, что изюминкой коллекции являются гобелены из Бове́ со сценами из «Дон Кихота» Сервантеса?

– О, ничего себе! – воскликнула Женя, кажется, даже чересчур восторженно, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала, целиком и полностью увязнув в мыслях о возможных отношениях.

Кристиан казался ей хорошим парнем, интеллигентным и внимательным. Она разделяла его любовь к литературе и даже вполне могла представить себе их двоих, вечерами сидящих в обнимку на диване и читающих книгу… Но то, что случилось в Самаре с Максом… То, как жестоко она обманулась, напридумывала себе того, чего не было…

«А вдруг и у него есть какая-нибудь французская Лизетт? Макс тоже меня и обнять мог запросто, и за руку взять, а потом вон как всё вышло».

– О чём задумалась? – спросил Кристиан, остановившись рядом с фонтаном.

«У тебя другой девушки точно нет?»

– А вдруг музей уже закрыт? – выдала она совершенно не то, что вертелось на языке. – Всё-таки вечер уже. Вот в «Шато Д’Эпин», например, музей в шесть закрывается. Не считая ночных перформансов, конечно. Но они идут отдельной программой…

– Эжени, – мягко оборвал её монолог Кристиан. Ладонью он прикоснулся к её предплечью и, скользнув по коже невесомым движением, переплёл в замок их пальцы, вынуждая Женю раскрыться. – Может, мы забудем о работе на этот вечер?

Глава 23. Каркнул Ворон: «Nevermore»

«Маленькое чёрное платье должно быть у каждой девушки… Ага, конечно! – мысленно бурчала Женя, чувствуя себя максимально некомфортно. – Теперь я как чёрная ворона в белоснежных облаках».

Когда Женя узнала о грядущем празднике, мысли выстроились в привычный ассоциативный ряд: корпоратив – значит парадно-выходное платье, а чёрное – так и вовсе беспроигрышный вариант. Как оказалось, понимание нарядности у Жени и её французских коллег сильно разнилось.

С самого утра отель гудел, как потревоженный улей: организаторы и их помощники, дизайнеры, сотрудники выездного обслуживания – все они занимались приготовлениями к празднику. Неискушённая подобными мероприятиями, Женя наивно восхищалась аутентичным прованским оформлением лобби и заднего двора, где к вечеру должно было развернуться торжество. Она даже не задумалась о том, что дресс-код тоже должен соответствовать антуражу.

И вот теперь на неё косились коллеги, затянутые в светлые платья и струящиеся сарафаны с цветочными вышивками приглушённых тонов. На многих красовались легкомысленные шляпки с лавандовыми веточками на полях, но на их лицах всё равно светились вежливые профессиональные улыбки. Мужчины облачились в летние рубашки светлых оттенков, яркими акцентами сделав лиловые бабочки или подтяжки. Разве что Фабрис белому предпочёл глубокий фиолетовый и теперь тоже выделялся в толпе. Впрочем, с его комплекцией и антрацитовой кожей не выделяться в принципе невозможно.

Женя старалась держаться в тени кипариса, подальше от всех.

– Мадам Арно.

Она обернулась и упёрлась взглядом в чёрный пиджак.

«Фу-ух, я не одна такая», – мелькнула радостная мысль.

Люк не изменил своему траурному костюму даже в праздник, когда сотрудникам позволялось расслабиться и быть наравне с гостями, и, кажется, не испытывал по этому поводу ни малейшего дискомфорта. Он протянул Жене фужер с шампанским:

И, очнувшись от печали,
Улыбнулся я вначале,
Видя важность чёрной птицы,
Чопорный её задор.
Я сказал: «Твой вид задорен,
Твой хохол облезлый чёрен.

– Что, простите? – Женя удивлённо вскинула брови, но фужер всё же взяла.

– …каркнул Ворон: «Nevermore».

– А, Эдгар По? – узнала она стихотворение.