Космонавт из Богемии

– Конечно же, мы не можем себе это позволить, – сказал я.

Но мы могли. Тума зачитал длинный список корпоративных партнеров, желающих прожигать капитал на спонсорстве. Завтра он представит план миссии в парламенте. Швейцария готова продать недостроенный корабль, который ей больше не нужен.

– Хотите, чтобы мы попробовали добраться до облака Чопра, – сказал я.

– Конечно, хочу.

– Хотите, чтобы мы отправились первыми. Даже если можем не вернуться.

– Но Грегор-то вернулся, и посмотрите, какой он бодрый!

Тума провел пальцем по цилиндрам, испытующе глядя на меня. Детский голос внутри подталкивал меня схватить корабль, выбежать из офиса и найти тихий уголок, где я смогу восхищаться им в одиночестве.

Тума вернулся за свой стол и кашлянул.

– Мы восстали против Австро-Венгрии, когда она пыталась жечь наши книги и запрещать наш язык. Мы были индустриальной супердержавой, прежде чем Гитлер принял нас за рабов. Мы пережили Гитлера, чтобы встретиться с экономическим и интеллектуальным опустошением Советов. И вот мы здесь, живые, суверенные, богатые. Что дальше, Якуб? Какие у нас перспективы, что определит наше будущее?

– Я слышал, что в следующем году цены на молоко пробьют потолок, – сказал я.

– Ха, да вы скептик! Люблю скептиков. Благодаря им демократия остается честной, но они не всегда мыслят масштабно. Мыслите шире. Что делает страну великой? Благосостояние, армия, медицина для всех?

– Оставлю этот вопрос профессионалам.

– Величие нации определяют не абстракции, Якуб. Его определяют картинки. Истории, передающиеся из уст в уста и по телевидению, увековеченные интернетом, истории о новом парке, о накормленных бездомных и о ворах, арестованных за кражу у добрых людей. Величие нации – в ее символах, жестах, в беспрецедентных свершениях. Вот почему Америка начала отставать – они построили государство на идее новизны и инноваций, а теперь лучше будут сидеть и молиться, чтобы мир не слишком сильно давил на них, заставляя адаптироваться. Мы не станем брать пример с американцев. Мы не станем брать пример ни с кого. Мы возьмем этот космический корабль и отправимся к Венере. Мы – нация королей и первооткрывателей, и тем не менее дети за океаном до сих пор путают нас с Чечней или сводят наши великие достижения к пиву и порнографии. Через несколько месяцев каждый ребенок будет знать, что мы единственные обладаем возможностью изучить самый невероятный научный феномен этого столетия.

Я сохранял безучастное выражение лица, не желая, чтобы он понял – я у него на крючке. Не сейчас.

– Вы считаете, общественность согласится? – спросил я.

– Чего больше всего хочет наш народ прямо сейчас? Знать, что мы не марионетки Евросоюза, американцев или русских. Знать, что политики принимают решения в пользу народа, а не бизнесменов или иностранных правительств. Люди жаждут роста. Мы победили коммунистов уже несколько десятилетий назад, Якуб, нельзя вечно катиться на этой волне. У нашей республики никогда не будет сельского хозяйства Латинской Америки или природных ресурсов Украины. У нас нет военной мощи США или монополии на рыбу скандинавов. Как нам вырваться вперед? Идеи. Наука. Стране нужно будущее, и я не успокоюсь, пока не обеспечу его.

Я потягивал колу и рассматривал кабинет. Ни одного предмета не на месте, будто никто не брал в руки эти хоккейные трофеи, фотографии жены, никто не дремал на кожаном диване у окна, выходящего на центр Праги. Кабинет был таким же аккуратным, как жизнь его хозяина.

– А от меня что требуется? Совет?

– Насколько я понимаю, передо мной сейчас сидит, вероятно, самый компетентный исследователь космической пыли в Европе. Вы открыли совершенно новую частицу жизни! Это же потрясающе!

Вошла его помощница с тарелкой чесночного супа и блюдом с кровяной колбасой, жареными картофельными крокетами и ароматизированным хреном. Сенатор накинулся на колбасу, и жир капнул на его пепельный галстук.

– Совет – это, безусловно, хорошо, Якуб, но нам нужно больше. – Он отложил столовые приборы и принялся мерно жевать, ухмыляясь моей руке, нетерпеливо стучавшей по колену. – Мы хотим, чтобы вы стали первым чехом, который увидит Вселенную.

У меня закружилась голова. Я отпил колу, жалея, что отказался от спиртного.

– Вы же вегетарианец, – напомнил я.

– В своем кабинете я просто человек. Уверен, вы сохраните мою тайну. Уверен, мы будем доверять друг другу. Что думаете о моем предложении?

– Трудно поверить хоть одному слову.