Космогон

Он сосредоточился и стал рассказывать. Доложил о присоединении к инфовойду, о полёте в теле думотерия над поверхностью планеты, о восхитительной пище и о внезапном нападении хищника.

Поднялся галдёж:

– Ты слышал? Пышное, жирное! Хотел бы такое?

– Но зверь!

– Кости хрустнули. Я представляю… Это должно быть так мучительно…

– Коллега, что-то я вас не узнаю. Ведёте себя как страдалец. Не стыдно?

– Что вы! Я из чистой эстетики. Представьте, как они: «Хрс-с!»

– Фу, мерзость какая.

– Пышное… жирное…

– Затухните! – прикрикнул старший чистильщик, и снова обратился к Чистильщику: – Говоришь, не смог уловить мысли? Это был не думотерий, а бездумец. Там таких много. Видимо, инфовойд не сразу вышел на цель, подвернулся сначала ему этот голубь.

– Кто? – не понял Чистильщик.

– Птица такая, – с досадой объяснил старший чистильщик и стал давать наставления.

Сказал: не следует просматривать всё подряд, что в пузырь попало, нужно выбирать самое важное, переключаться надо между воспоминаниями и просматривать их ускоренно. Видишь – не туда подключился, наставлял он, отстранись и вообще не пропускай через себя весь поток. На бездумцев не трать времени, говорил он, неизвестно, сколько их ещё попалось, пока инфовойд не оседлал избранного.

– Как я пойму, что пойман избранный?

– Тебе и не надо ничего понимать, – снисходительно молвил начальник. – Инфовойд так устроен: рано или поздно найдёт избранного – вцепится и не отстанет до исполнения миссии. Поскольку миссия не была исполнена, он доведёт тебя по воспоминаниям избранного до самой его смерти.

– Можно… – робко начал Чистильщик.

– Ты заколебал вопросами! – супясь, прервал старший чистильщик. – Подключайся!

– А можно я? – спросили из толпы. – Хочется попробовать, как это: «Хрс-с!» Когда кость ломается.

– Обойдёшься, – к великому огорчению Чистильщика ответил начальник. – Не до развлечений. Мы здесь не с рефлексами балуем, а расследуем обстоятельства. Чего столпились? Прочь, бездельники! Ну, чего ждёшь, страдник?

– Там зверь, – шепнул Чистильщик.

Он-то с удовольствием уступил бы кому угодно право подключиться к инфовойду.

– Зве-ерь! – передразнил старший чистильщик. – Кошка драная, судя по описанию. Подключайся, не зли меня! Нет зверей страшнее, чем местные думотерии.

С этими словами он силком устроил Чистильщику короткое замыкание с инфовойдом.

Зверь

На этот раз Чистильщик не стал напропалую кидаться в прихлынувший информационный фронт, выждал, двинулся по времени вглубь. Но как выбрать фрагмент, не просматривая? Такого разнообразия форм памяти ещё не приходилось встречать бестелеснику. Сложные волны, ажурные, с узорами высокой детализации – разум туманился при внешнем осмотре связей, чего же можно было ожидать от контактного исследования?

«Исходник был дискретно-аналоговый, – думал Чистильщик, подстраиваясь к мерности информационного пространства, чтобы не пропустить важный слой. – Занятно, форма хранения образно-логическая. И плотность какая высокая! Нет, туда не полезу, для начала надо взять пакет попроще. Вот этот».

Он с опаской принял фронт, готовясь отстраниться при первом сигнале тревоги.

Чистильщика тряхнуло. Возбуждение захватило его, парализовав волю, наэлектризовало неизведанным стремлением.

Он захотел… Чего?

Скудно расцвеченный мир раскачивался, двигался навстречу мягкими рывками. Яркий свет был неприятен носителю. Прячась в теневых пятнах, он пробирался… Куда?

Носитель легко ступал по нагретой земле мягкими… «У меня лапы, – отметил Чистильщик. – Четыре. Удобно. Тело лёгкое. Какая-то громада слева. Шершавая, тёплая, пахнет притягательно. Дом. Носитель хочет вернуться домой, почему не возвращается? Он голоден, его что-то заботит. Думотерий ли это? Опять не получается уловить мысли. Конструкции короткие, алогичные, одинаковые. Бездумец? Но его определённо что-то заботит, есть цель, не связанная с пищей. Опасно сверху!»

Носитель замер, приметив движение. Спускалось крупное, светлое… От него пахло…

Чистильщик не успел отстраниться, жажда овладела им. Он ринулся, влекомый могучим желанием. Успел подумать: «Я зверь!» – и стал зверем. Этому невозможно было противиться!

* * *

Зверь крался, – Тихо!

Сдерживал порыв кинуться немедленно, – Ближе!

Следил неотрывно за белым живым пернатым пятном, комком мяса, клубком жил, наполненных тёплой кровью, – Ближе!

Пружинясь, готовил когти, почуял, – Пора!

Трепыхается. – В шею вцепиться! Сжать сильнее!

Горячее на языке, вкусное… – Кровь! Счастье!

Скрипят в зубах перья, под ними… – Мясо! Счастье!

Трепыхается, бьётся. – Убить! Лапой, когтями!

Хрустнули в зубах кости…

* * *