Космический Рейнджер

В ресторанах же такие столы пользовались популярностью, поскольку нужно было лишь слегка, на долю дюйма, приподнять поле, чтобы уничтожить все прилипшие крошки и капли. Только закончив собирать остатки пищи, Дэвид позволил Гасперу проделать эту операцию, вначале отключив предохранитель, а затем используя специальный ключ. Поверхность стола в момент стала совершенно чистой.

— Ещё минутку. — Дэвид взглянул на циферблат своих часов, потом слегка отогнул занавес. — Доктор Хенри! — позвал он негромко.

Долговязый мужчина средних лет, сидевший за тем самым столом, за которым пятнадцать минут назад сидел Дэвид, вздрогнул и удивленно оглянулся.

Дэвид улыбнулся.

— Я здесь! — И прижал палец к губам.

Доктор Хенри встал. Костюм висел на нём, редеющие седые волосы были тщательно зачесаны на лысину.

— Мой дорогой Дэвид, ты уже здесь? — спросил он, подходя к нише. — А я думал, что ты опаздываешь. Но что случилось?

Улыбка исчезла с лица Дэвида. Он ответил:

— Ещё один.

Доктор Хенри зашёл за занавес, взглянул на мертвого и пробормотал:

— Надо же!

— Никак не ожидал увидеть такое прямо здесь, — заметил Дэвид.

— Я думаю, — доктор Хенри снял очки и прочистил их слабым силовым полем своего карманного очистителя, — я думаю, лучше закрыть ресторан.

Гаспер беззвучно, как рыба, глотнул воздух и сдавленно произнес:

— Закрыть ресторан?! Он открыт всего неделю. Это катастрофа. Настоящая катастрофа!

— Всего лишь на час или около того. Нужно убрать тело и осмотреть вашу кухню. Вы ведь хотите, чтобы мы раскрыли загадку пищевого отравления, и для вас будет гораздо менее удобно, если мы будем заниматься всем этим в присутствии обедающих.

— Очень хорошо. Ресторан будет в вашем распоряжении, но мне нужен час, чтобы все посетители кончили обедать. Надеюсь, огласки не будет.

— Никакой, уверяю вас. — Морщинистое лицо доктора Хенри было очень серьёзно. — Дэвид, позвони в Зал Совета и попроси Конвея. У нас для таких случаев разработана процедура. Он знает, что нужно делать.

— А я должен оставаться? — неожиданно вмешался Форестер. — Я плохо себя чувствую…

— Кто это, Дэвид? — спросил доктор Хенри.

— Он обедал вместе с умершим. Его зовут Форестер.

— Ага. Боюсь, мистер Форестер, вам придётся поболеть здесь.

В ресторане было холодно, и он производил неприятное впечатление своей пустотой. Пришли и ушли молчаливые оперативники. Они тщательно, атом за атомом, проверили кухню. Теперь в зале остались только доктор Хенри и Дэвид. Они сидели в пустой нише. Света не было, а кубики трёхмерного телевидения на каждом столе ничем не отличались от простых стекол.

Доктор Хенри покачал головой.

— Мы ничего не выясним. Я это знаю по опыту. Прости, Дэвид. Не так мы хотели отметить твой выпуск.

— Для этого ещё будет время. Вы в своих письмах упоминали случаи пищевого отравления, так что я был подготовлен. И всё же я не думал, что нужна такая абсолютная секретность. Если бы я об этом знал, постарался бы быть осторожнее.

— Бесполезно. Нельзя вечно скрывать это дело. Мало-помалу информация просачивается. Люди видят, как человек умирает за едой, потом слышат об аналогичных случаях. И всегда за едой. Плохо дело, а будет ещё хуже. Ну, поговорим об этом подробнее завтра, когда будешь у Конвея.

— Подождите! — Дэвид пристально посмотрел в глаза старшему собеседнику. — Что-то беспокоит вас больше, чем смерть одного человека или даже смерть тысячи. Что-то, чего я не знаю. Что это?

Доктор Хенри вздохнул.

— Боюсь, Дэвид, что Земля в большой опасности. Большинство Совета в это не верит, Конвей убеждён лишь наполовину, но я уверен, что эти преднамеренные пищевые отравления есть хитрая и жестокая попытка захватить контроль над экономической жизнью Земли и над парламентом. И до сих пор, Дэвид, совершенно неизвестно, кто за этим стоит и как это осуществляется. Совет Науки совершенно беспомощен!

2. ЖИТНИЦА В НЕБЕ

Гектор Конвей, глава Совета Науки, стоял у окна своего кабинета на последнем этаже Башни Науки, стройного сооружения, возвышающегося над северными пригородами Интернационального Города. Город сверкал в ранних сумерках. Скоро вспыхнут белые огни вдоль оживленных пешеходных дорог. Как жемчуга, будут переливаться здания, когда оживут окна. Центральное место в пейзаже, открывающемся из окна, занимали отдаленные купола Залов Конгресса и среди них здание Исполнительной Власти.

Он был один, никто не мог его потревожить, кроме доктора Хенри, — автоматический замок кабинета был настроен на его отпечатки пальцев. Конвей чувствовал, что его напряжение начало спадать. Скоро здесь будет Дэвид Старр, неожиданно и чудесным образом выросший и готовый к исполнению своего первого поручения в качестве члена Совета. Конвей ждал его, будто собственного сына. Впрочем, в некотором смысле так оно и было. Дэвид Старр — его сын: его и Августаса Хенри.

Вначале их было трое: он сам, Гус Хенри и Лоуренс Старр. Они вместе учились, вместе поступили в Совет Науки и вместе проводили первые расследования; а затем Лоуренс Старр получил повышение. Этого следовало ожидать: из них троих он был самым талантливым.