Косяк

– Нет! Я ничего не вижу! Ровным счетом ничего!.. Подобное проявление силы – ничтожно. Разум обязан защищать себя более действенно. Если он в состоянии разрушать, он ДОЛЖЕН разрушать. И если они этого не делают, значит и выводы ваши поспешны.

– Не равняйте их с людьми. Это совершенно иная жизнь!

– В самом деле?… Ладно, даже если и так, то скажите мне, пожалуйста, на кого я, представитель людей, должен держать равнение? На эту вашу иную жизнь? Но чего ради? Я знать не знаю, чего хочет этот косяк! Если разумом здесь не пахнет, мы зря спорим. А если косяк разумен, то разве это не обостряет ситуацию? Вы сами упомянули об акулах и порванных сетях. Намекнули на загадочные возможности вашего приятеля. Значит, этот разум при желании может быть и зубастым?

– Только не надо пробуждать в них подобное желание!

– Почему же? Если природа наделила их способностями к самозащите, пусть защищаются. Это вполне закономерно. И вам в таком случае не следует вмешиваться. При необходимости они сумеют постоять за себя сами.

– Значит, вы провоцируете их! – выпалил Генри.

– Совершенно верно. И что из этого следует?

– Но вы должны пересмотреть свое решение! Вы совершаете чудовищную ошибку!

– Если я что-то и должен кому-нибудь, то уж во всяком случае не вашему подводному разуму. Я уже сказал: я представитель рода человеческого и в первую очередь ответственен перед людьми. А ошибки, что ж… От них никто не застрахован. В конце концов вся наша жизнь – сплошная ошибка.

– Но то, что вы пытаетесь сделать, жестоко!

– В такую уж эпоху мы живем, – Торес вздохнул. – Все, что нам остается, это действовать в соответствии с требованиями эпохи.

– Но мы живем не в эпоху истребления!

– Правда? – Торес насмешливо улыбнулся. – А в какую, осмелюсь вас спросить? Назовите мне день в истории Земли, когда бы не пролилось ни единой капли крови, не прозвучало бы ни единого выстрела. Увы, вам не найти такого дня. Мы хищники, и незачем открещиваться от столь очевидного факта. Мы и самих-то себя едва терпим на этой планете, чего уж говорить об иных формах жизни! Возьмем тот же косяк. Вы можете гарантировать его вечное дружелюбие? Уверен, что нет. А можете ли вы обещать, что завтра или послезавтра мы не будем иметь дело с десятками и сотнями подобных косяков? Или вы готовы отказаться от рыбы на вашем столе? То есть вы, трое, может быть, и да, но абсолютное большинство вас не поддержит. Когда речь заходит о хлебе насущном, человечество преспокойно забывает о своей многовековой культуре. Вся эта фантастическая белиберда об иноконтактах радует воображение лишь в сытом состоянии, но в сущности нам плевать на всех и на все. Жизнь не изменится от того, что в музеях прибавится чучел, а в Красной книге страниц. Мы сожалеем, но не останавливаемся. Такова наша эпоха, таковы мы с вами.

– Довольно смелое толкование. Вы беретесь судить о необъятном.

– Не могу согласиться. Мир тесен – это сказал не я. И он действительно тесен. Объять необъятное оказалось для нас сущим пустяком.

– Смотря какие объятия подразумевать, – Барнер хмыкнул.

– Все равно какие. Даже приверженцам мнимой справедливости необходимо место под солнцем. И неразумно забывать, что место это было расчищено стрелами и копьями. Человеческая совесть надежно укрыта щитом и доспехами. Только там ей уютно и тепло. Без них она обречена на гибель, хотя ей кажется, что это не так. Эгоизм – вот, что правит миром. Не я выдумал это слово, но мне приходится признать, что все наше существование подчинено ему. А симбиоз – вещь зыбкая и сомнительная. Особенно когда дело касается иного разума.

– М-да… Вас непросто слушать. Но убежденность еще не свидетельствует о правоте. И отчего-то вы говорите от имени большинства, в то время как даже здесь нас трое, а вы один. Ваше слово против нашего, и кому же отдать предпочтение?

– О! Это легко устранимо. Если желаете, можно пригласить Дэмпси с Ребелем. Уверяю вас, мы тут же уравняемся.

– Но допустите на минуту, что вы ошибаетесь! Как бы то ни было, мы тоже представители того самого человечества, о котором вы то и дело поминаете. И мы не разделяем ваших взглядов, что уже само по себе наталкивает на мысль о пользе сомнения.

– Я уже высказался по поводу ошибок. Они меня не пугают. А что касается вас и того факта, что вы вышли на уровень понимания этих существ, могу лишь посетовать на невозможность нашей совместной работы. Вы, конечно же, не примете моих предложений. А жаль. Сообща мы добились бы отменных результатов. Свой человек в тылу врага – это серьезная поддержка. В этом смысле люди – достаточно искушенное племя. Политика шпионажа насчитывает тысячелетия.

– Скверная политика! И вы правы, мы ее не поддержим, – Генри взволнованно расстегнул ворот.

– Вот видите, – Торес язвительно скривил губы. – Как я и предполагал, с сотрудничеством у нас ничего не получится. Мы стоим на разных полюсах.

– Зачем же так категорично? – возразил Барнер. – В конечном счете все зависит от нас. Мы могли бы прийти к взаимопониманию, если бы постарались. Вы хотите покончить с косяком, мы в состоянии предложить кое-что получше.