Косяк

Ската он заметил случайно, только потому, что оказался прямо над ним. Расплющенные тысячелетиями рыбины неплохо маскируются. Лишь опытный глаз может отыскать их на дне. Подобно камбале, они полностью сливаются с окружающим, и выдают скатов лишь едва уловимый трепет плавниковой бахромы. Замерев на месте, Генри ополоснул стекло маски изнутри, решив нырнуть и взглянуть на донного красавца поближе. Морское чудовище вполне того заслуживало. Три с половиной метра, никак не меньше, – целое одеяло, способное укрыть человека, изящность и сила, плюс длинный хвост, оснащенный шипом, размерами и формой напоминающим испанский стилет.

Любуясь скатом, Генри подплыл к нему вплотную. Он и сам не знал, откуда возникла эта мысль – погладить рыбину. Скат был красив, а красота не вступает в диалог с разумом. Генри хотел только прикоснуться к нему. Ничего больше. Умей скат читать его мысли, он, конечно бы, не стал сопротивляться. Но в момент движения человеческой руки он отреагировал достаточно однозначно. Его атаковал враг, и на угрозу следовало ответить контрударом. Жесткий, напоминающий плеть хвост с взведенным в боевое положение шипом хлестнул по человеческой руке. Работая ластами, враг отпрянул в сторону.

Собственно говоря, на этом морское путешествие можно было считать законченным, – Генри сразу это понял. Руку встряхнуло так, словно он прикоснулся к оголенным электропроводам. Единственное отличие заключалось в том, что боль после удара не исчезла, а напротив, стала нарастать с каждой секундой, обращаясь в подлинную муку. Промычав в загубник, Генри рванулся к поверхности. Краем глаза он заметил, как из треугольной глубокой ранки потянулся багровый шлейф. Только сейчас он вспомнил, что в шипах скатов-хвостоколов имеется яд. Руку беспощадно скручивало, невидимый огонь лизал рану, перемещаясь выше и выше.

Вынырнув, Генри заставил себя успокоиться и не паниковать. Чем меньше яда проникнет в ткани, тем лучше. Выплюнув загубник, он припал к ране губами. На мгновение зажмурился от болезненной вспышки. Словно еще один шип ударил в то же самое место. Рот немедленно заполнился теплой солоноватой кровью. Выплюнув ее, он снова сунул в рот загубник, торопливо вздохнул. Вокруг него расплывалось мутное, зловещего цвета облако. Шевельнув ластами, он отплыл в сторону и бросил взгляд вниз. Скат лежал на прежнем месте, как ни в чем не бывало. Он наказал человека, – большее не входило в его планы.

Мерзкая тварь!.. Генри последними словами ругал себя и ската. Так было легче переносить боль. Следовало плыть к берегу, пока яд не заработал в полную силу. Головокружение ощущалось уже и теперь, рука все больше немела. Худшее, что может произойти под водой, это потеря сознания. Любой обморок был тождественен смерти…

Генри почудилось, что пространство вокруг него засеребрилось. Встревоженно он завертел головой. Или уже начинаются галлюцинации?

Нет, ему не почудилось. Со всех сторон серебристым потоком наплывала рыбья стая. Косяк, границы которого скрывались в голубой дымке. Им-то что здесь нужно?… Мысленно подивившись плотности рыбьего войска, Генри вновь припал губами к ране. Ноги размеренно работали, не очень быстро, но все же толкая его вперед. Теперь он плыл в самой гуще косяка. Это было нечто удивительное. Во всяком случае такого ему еще не приходилось видеть, – сплошное переливающееся зеркало справа и слева. Впрочем, сил на любопытство уже не оставалось. Ему нужен был берег, и он двигался к нему, стараясь сохранять ровное дыхание, перехватив опухшую кисть здоровой рукой. Отчего-то получалось так, что он плыл вместе со стаей в том же самом направлении. Рыбы словно сопровождали Генри, и в другое время подобное предположение наверняка позабавило бы его. Сейчас он отнесся к нему равнодушно.

Высунув голову из воды, он на глаз оценил расстояние. Не так уж и много, метров двести или чуть больше. По старой привычке крутанулся на месте и тут же разглядел серповидный плавник. Вот так! Дождались в гости и акулу!.. Момент был малоприятный. Не то чтобы Генри растерялся, но и рассчитывать особенно было не на что. Плавник разрезал морскую гладь, двигаясь прямиком к нему. Если скат только защищал себя, то обладательницу изогнутого плавника защита отнюдь не интересовала. Она спешила к нему, подобно гончей, взявшей след. Генри помнил, что акулы способны чувствовать кровь за многие километры. Теперь ему пришлось убедиться в этом воочию.

Снова окунувшись в воду, Генри нашарил на поясе нож, торопливо отстегнул ремешок. С одной рукой против могучего хищника? Да еще в его родной стихии?… Нет, иллюзий он не строил, однако, как и всякий живущий, надеялся на тот шанс, что выпадает раз в десятилетие на долю везунчиков и любимцев фортуны. Генри никогда не включал себя в число последних, но сейчас, вспомнив о Линде и Джу, о своей незавершенной работе, с отчаяньем подумал, что судьба чудовищно несправедлива, и если кому-то должно повезти в нынешнем десятилетии, то только ему, попавшему в столь опасную передрягу.