Кошмар на улице Вязов

Нэнси установила таймер наручных часов на половину первого. Десять минут. У нее в запасе всего десять минут. Она вытащит Крюгера или умрет. Да. Или умрет.

Накрывшись одеялом, девушка села в кровати и продекламировала на манер молитвы:

— Коль я останусь жив во сне,
Верни мой меч, о, боже, мне.
А коль настигнет смерть меня,
Спаси хоть меч мой от огня…

Откинувшись на подушку, она закрыла глаза. Ей не пришлось считать до ста. Нэнси и так уснула мгновенно, но перед тем, как провалиться в забытье, она отчетливо услышала в тишине комнаты:

— НУ СКАЖЕМ, ВДРУГ ИМ ВО СНЕ ВСТРЕТИТСЯ КАКОЕ-НИБУДЬ ЧУДОВИЩЕ, ЧТО ТОГДА?

— ТОГДА ОНИ ЗАБИРАЮТ У НЕГО ВСЮ ЭНЕРГИЮ, И ЧУДОВИЩЕ ИСЧЕЗАЕТ. ПОНИМАЕШЬ, ЭТИ ЛЮДИ СЧИТАЮТ, ЧТО КОГДА ТЫ ИСПЫТЫВАЕШЬ СТРАХ, ТО ПИТАЕШЬ ИМ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ КОШМАРЫ. ПОЭТОМУ, ОНИ НЕ БОЯТСЯ СВОИХ СНОВ.

— А ЧТО, ЕСЛИ ОНИ ИСПУГАЮТСЯ И НЕ СМОГУТ ЗАБРАТЬ У НЕГО ЭНЕРГИЮ?

— НУ ТОГДА, НАВЕРНОЕ, ОНИ ВООБЩЕ НЕ ПРОСЫПАЮТСЯ И НИЧЕГО НЕ РАССКАЗЫВАЮТ. ВОТ И ВСЕ.

Лейтенант, стоя на пороге, осматривал залитую кровью комнату. Рядом с ним замер Рендол Лентц. Вид у него был такой, словно сейчас ему самому понадобится «скорая». Тем не менее, он был очень сильным человеком. Дональд представил, что испытал бы он, если бы это была комната его собственной дочери.

Эта мысль снова вызвала чувство острого беспокойства. Сердце учащенно забилось.

А что, если… Нет. Там Гардиенс. Он позовет, если, не дай бог, заметит что-нибудь неладное.

Рендол отвернулся и пошел по коридору. Мужчина с трудом передвигал ноги, и от этого как-то особенно шаркал тапками.

Лейтенанту стало жаль его. Не просто, как жалеют малознакомого человека, а так, словно Рендол был ему братом или лучшим другом…

Тихо подошел Гарсиа.

— Чем можно было так… изуродовать тело, лейтенант?

Изуродовать… Да от него вообще ничего не осталось, кроме брызг.

Дональд вздохнул.

— Я даже представить себе не могу. А что сказал врач?

— Врач-то? Да он блюет в сортире с той минуты, как увидел это…

Они замолчали.

А если бы этот выродок заявился к Нэнси, а не к этому парню?..

* * *

А Нэнси спускалась в глубину подвала, погружаясь — ступенька за ступенькой — в свое кошмарное сновидение.

Только теперь она не боялась встречи с Крюгером, а сама искала ее. Лампы в доме были погашены, лишь пара ночников давала неясный тусклый свет, от которого вытягивались длинные тени. Картина получалась зыбкой и ненастоящей, словно Нэнси попала на аттракцион «Дом призраков». Только, в отличие от забавы, Крюгер был не шуткой, не розыгрышем.

Дверь подвала мягко распахнулась, чуть слышно пропев петлями…

«Раз, два. Фредди уже здесь…»

— НЕ БОЙСЯ! —

«Три, четыре. Лучше закрой покрепче дверь…» — подтянули петлям деревянные ступени.

— НЕ СМЕЙ БОЯТЬСЯ!!! —

«Пять, шесть. Тебя ждет нечто ужасное…» — скрипнув, ухмыльнулись перила.

Нэнси ступила на каменный пол подвала. Шаг, еще шаг. Старый котел мрачно уставился на нее единственным глазом давно остывшей топки. Девушка коснулась ладонью крашеного холодного бока и почувствовала еле заметную вибрацию.

«БУУУУУУУ… СЕМЬ, ВОСЕМЬ. И ТЕБЕ НИКУДА НЕ ДЕТЬСЯ ОТ ЭТОГО», — дрожа от хищного возбуждения пророкотал он.

— НЕ СМЕЙ!!! —

Нэнси присела на корточки и погрузила руку в грязное чрево топки. Под пальцами зашуршал плотно свернутый брезент. На мгновение ей показалось, что эта черная дыра сомкнётся, подобно старой беззубой пасти. ОХХХХХХММММММ…

Она испуганно отдернула руку, извлекая на свет вымазанный старой золой сверток. Что-то осыпалось в темной глубине.

ХРРРРРР… «Девять, десять. Ты никогда не сможешь больше спать!» — шепнула она.

Нэнси осторожно развернула тряпицу.

ВНУТРИ НИЧЕГО НЕ БЫЛО!

— Ну ладно, Крюгер, мать твою, давай, покажись! — зло и тихо произнесла она, поворачиваясь вокруг.

Вещи с ненавистью молча наблюдали за ней.

— Ты боишься меня, грязный вонючий ублюдок! — не повышая голоса, решительно констатировала Нэнси. — Боишься, потому что знаешь, зачем я иду.

Она спокойно подошла к старому разбитому платяному шкафу и потянула дверцу.

ЭТО БЫЛ СОН. В ЭТОМ СНЕ ЗА ЛЮБОЙ ДВЕРЬЮ НАХОДИЛОСЬ ЦАРСТВО КРЮГЕРА — СТАРАЯ ЗАБРОШЕННАЯ БОЙЛЕРНАЯ.

Все было, как и пять дней назад. Только ярче стали оранжевые отблески на стенах и трубах, да яростней гудело пламя в раскаленных топках.