Кошмар

I should have had the school opened long ago.	У меня давно бы уже была открыта школа.
And the sermons?	А проповедь?
If the priest is sincere and is inspired by love for his work, what wonderful rousing sermons he might give!"	Если поп искренен и вдохновлен любовью к своему делу, то какие чудные, зажигательные проповеди он может говорить!"
Kunin shut his eyes and began mentally composing a sermon.	Кунин закрыл глаза и стал мысленно слагать проповедь.
A little later he sat down to the table and rapidly began writing.	Немного погодя он сидел за столом и быстро записывал.
"I'll give it to that red-haired fellow, let him read it in church, . . ." he thought.	"Дам тому рыжему, пусть прочтет в церкви..." -думал он.
The following Sunday Kunin drove over to Sinkino in the morning to settle the question of the school, and while he was there to make acquaintance with the church of which he was a parishioner.	В ближайшее воскресенье, утром, Кунин ехал в Синьково покончить с вопросом о школе и кстати познакомиться с церковью, прихожанином которой он считался.
In spite of the awful state of the roads, it was a glorious morning.	Несмотря на распутицу, утро было великолепное.
The sun was shining brightly and cleaving with its rays the layers of white snow still lingering here and there.	Солнце ярко светило и резало своими лучами кое-где белевшие пласты залежавшегося снега.
The snow as it took leave of the earth glittered with such diamonds that it hurt the eyes to look, while the young winter corn was hastily thrusting up its green beside it.	Снег на прощанье с землей переливал такими алмазами, что больно было глядеть, а около него спешила зеленеть молодая озимь.
The rooks floated with dignity over the fields.	Грачи солидно носились над землей.
A rook would fly, drop to earth, and give several hops before standing firmly on its feet . . . .	Летит грач, опустится к земле и, прежде чем стать прочно на ноги, несколько раз подпрыгнет...
The wooden church up to which Kunin drove was old and grey; the columns of the porch had once been painted white, but the colour had now completely peeled off, and they looked like two ungainly shafts.	Деревянная церковь, к которой подъехал Кунин, была ветха и сера; колонки у паперти, когда-то выкрашенные в белую краску, теперь совершенно облупились и походили на две некрасивые оглобли.
The ikon over the door looked like a dark smudged blur.	Образ над дверью глядел сплошным темным пятном.
But its poverty touched and softened Kunin.	Но эта бедность тронула и умилила Кунина.
Modestly dropping his eyes, he went into the church and stood by the door.	Скромно опустив глаза, он вошел в церковь и остановился у двери.
The service had only just begun.	Служба еще только началась.
An old sacristan, bent into a bow, was reading the "Hours" in a hollow indistinct tenor.	Старый, в дугу согнувшийся дьячок глухим, неразборчивым тенором читал часы.
Father Yakov, who conducted the service without a deacon, was walking about the church, burning incense.	Отец Яков, служивший без дьякона, ходил по церкви и кадил.